– Что случилось, когда вы начали поиски Бабы Яги?

– Сначала мы были спокойны, но лишь до тех пор, пока не осознали случившегося. Баба Яга умерла, но даже сама Небывальщина не осознала этого сразу, а когда пришло осознание – стало слишком поздно. Не буду вдаваться в подробности, но некто запер твою бессмертную сущность в смертную оболочку и, лишив памяти и сил, «помог» затеряться в мире смертных. Кто это был, мы узнать так и ни смогли, сколько не искали. Заклятие, наложенное на тебя, было такой силы, что первые века попросту не могли к тебе не то что пробиться – присматривать не было возможности. Только спустя долгое время, а именно сейчас, появилась возможность пробиться в Яснобыльщину, да и то только у одного меня. Прошло уже пять веков, и ты перерождалась много раз, иногда умирая совсем молодой, иногда в глубокой старости. Однако всегда оставалась одинокой – неважно, какой у тебя была жизнь. Отчасти мы разгадали заклятие, наложенное на тебя: чем чаще Баба Яга умирает, будучи смертной, и перерождается, тем слабее становится твоя сила, а одиночество не позволяет тебе передать дар по наследству. Кто-то отчаянно стремился уничтожить твою силу, сделать твой путь домой невозможным, оставить Небывальщину без твоей защиты и весьма в этом преуспел.

– Куда же уходит такая прорва силы? Развеивается?

– На этот вопрос мы тоже пока не знаем ответа, но любая сила не исчезает просто так, особенно сила Бабы Яги не могла кануть в неизвестность.

Услышав рассказ кота, Яна откинулась на спинку стула, побарабанила пальцами по поверхности стола, равнодушно скользнула взглядом по обстановке на кухне.

– Баюн, в общем-то, у меня нет оснований тебе не верить. Впрочем, и верить, оснований тоже нет. Происходящее напоминает сюрреалистичный сон, запутавшийся в самом себе. Ты, Бабка Ёжка, чудеса всякие, сказочный мир… Все это слишком далеко от меня, поверить можно, но не больше. Понимаешь? Не важно, кем я была в прошлом (если, конечно, была – в этом все же сомневаюсь), но сейчас я та, кто есть и другого мне не нужно. И уж точно в мои планы на ближайшие годы не входит путешествие в неизвестную Небывальщину, с которой меня ничего не связывает. Прости, но я не вернусь с тобой туда… Где бы это ни было. Зря вы меня искали, лучше бы продолжали жить дальше, без моего участия.

Яна встала со стула, потягиваясь и планируя направиться в душ, а после спать. Завтра предстоял очередной рабочий день и страшная утренняя побудка, которую она, будучи стопроцентной совой, ненавидела.

Но на пороге кухни ее остановили слова кота:

– Не важно, что ты говоришь сейчас, важно, что скажешь после. Тебе кажется, что ничего не изменилось, но это не так. Ослабевающее заклятие не только меня впустило в этот мир, оно еще и открыло множество иных дверей. С этих пор к тебе начнет возвращаться магия, возможно память, и жизнь твоя круто изменится, ибо бремя и судьба Бабы Яги никогда не были просты и незаметны. Слишком мало существ, которые имеют значение для Вселенной, и ты одна из них, рано или поздно она потребует возвращения своей любимицы. Нравится тебе это или нет.

Столь мрачные леса, как тот, по тропе которого Яна шла в темную неизвестность, могли существовать только в самых жутких сказках. Позади, заслоненное густыми, скрюченными ветвями деревьев полыхало огненное зарево, которое, однако, не освещало окружающую действительность, наоборот создавало ощущение еще более пугающей тьмы впереди. Тени скользили под ногами, прятались в пожухлой листве, припорошенной снегом, но все равно их успевала поглощать вечно голодная чернота. Вторя ей вокруг клубился сизый туман – не менее голодный и безжалостный, чем его сестра. Иногда сквозь лесную тишину прорывались звуки: надсадные стоны и безумный шепот, пронзительный вой охотников и последний скулеж загнанной жертвы. В этом лесу зима уже вошла в силу, взяла бразды правления в свои леденящие руки. Холод проникал в самую душу, рисовал вокруг призрачные узоры, обещал вечный, беспробудный сон. Сон… Яна не знала, зачем шла по этому лесу, как оказалась в нем и откуда пришла уверенность: идти нужно. Она просто шла вперед, не испытывая ни страха, ни неуверенности. Чувствовала лишь некую странную жажду, смешанную с тоской и ощущением потери.