Дитя Дороги, с возвращением!

Камень жил… дышал, и от его дыхания вибрировало все вокруг.

Поняв, что еще немного – и она упадет от круговорота образов перед глазами, Яна отвернулась и некоторое время приходила в себя. Потекли длинные минуты ожидания непонятно чего – с топтанием на месте, с хождением по кругу, с напеванием детской песенки, чтобы хоть немного развеять тишину и давящее ощущение мрачной мощи. Баюн говорил, что у Камня ее должно было встретить сопровождение, говорил загадочно и любых подробностей, паршивец, избегал. Говорил, что так нужно, а объяснения будут после… если, конечно, она дойдет. Яна с радостью оттягала бы его за хвост, но тогда появилось много других дел. И в первую очередь вытребовать на работе внеплановый отпуск за свой счет почти на месяц. Перспективное повышение она потеряла из-за тех боев, зато получила желаемое. Его было бы практически невозможно добиться без хитрости, капельки лжи, капельки чар Баюна, удачи и упрямства. Попрыгав на месте, Яна что-то неразборчиво пробурчала себе под нос, градус настроения падал все ниже и ниже. Сопровождение что-то не торопилось, и в голову уже начали закрадываться нехорошие мысли: а будет ли оно вообще?

Будет!

Самый миг их появления Бурева проворонила, скакала козочкой вокруг камня, стараясь окончательно не замерзнуть и не уснуть. Провожатых оказалось не один, а целый трех. Тьфу, не так! За такие фразочки учителя русского и литературы ее бы четвертовали. Вместо предполагаемого одного спутника Яна увидела троих. Незнакомые всадники выехали к древнему перекрестку, вспоров ночную тьму и вьюгу вокруг, и предстали перед ней во всей красе. Мощные кони топтали копытами снег, жутко всхрапывали или даже рычали, в них чувствовалась безудержная дикость, которой могли управлять только люди с чрезвычайно сильной волей. Или не люди? В эти мгновения Яне вспомнились смешные мультфильмы, где персонажи теряли от удивления глаза и челюсти, потом долго их искали и пытались вставить обратно. Будь она мультяшкой, легко повторила бы их подвиги. Она рассматривала мужчин со странной смесью шока, непонятной радости и еще более непонятной тоски. Первое легко можно было списать на их внешний вид, выглядели сказочники, жители Небывальщины, совсем не по-человечески. Зато второе и третье быстро привели девушку в чувство, хотя и оставили нотку недоумения.

Практически сразу пришла и другая мысль, более неприятная. Вдруг незнакомцы вовсе не сопровождающие? Вдруг такие же, как она, приключенцы, только не в пример образованные сказочными законами.

Попереживать не успела, потому что один из них ловко спрыгнул на землю со своей зубастой призрачной зверюги, имеющей внушительные клыки в пасти и орлиные лапы вместо копыт, во всю мощь голосовых связок, легких и чего там еще проревел: «Мама!», – и сжал Буреву в объятиях.

Пока та хрипела от ступора, шока и удушения, спешились и остальные. Последующие мгновения она передавалась с рук на руки, подвергалась крепким объятиям и восторгам, продолжая пребывать в невменяемом состоянии. Где там шокотерапия?!

Шокотерапия не спешила, зато появилось время на разглядывание и хотя бы зрительное знакомство.

На вид «сыночкам» было около двадцати пяти – двадцати шести лет, шикарные, сексапильные, мужественные представители мужского племени. Только назвать их людьми нельзя было даже с натяжкой. Они были… белым, черным и алым, как бы оно ни звучало, ну, почти. Волосы и странный туманный шлейф вокруг мужчин создавали ассоциации именно с этими оттенками. Тот, у которого была белая аура, отличался голубовато-белоснежной кожей и призрачно-серыми глазами. Больше всего он напоминал девушке сказочного дракона в человеческом обличье – могущественный, величественный. Зато черный казался его полной противоположностью, имел пиратскую, бесшабашную внешность, включающую в себя и повязку через левый глаз, и даже небольшой шрам над губой. Угольный, смольный, мрачный, он казался ночью обретшей плоть. Кожа его, как и звездное небо, была усыпана святящимися бликами. Это выглядело красиво, настолько, что Яна залюбовалась. Последний из троицы сохранял равновесие между двумя другими. Огненно-багряный смерч, которому однажды подарили человеческую оболочку и наказали оставаться в ней до конца дней его, чтобы ненароком не спалить землю. У него единственного волосы были длинными, спадая тугой косой до самой земли, на конце которой полыхал настоящий язычок пламени.