– Михаил я здесь. Возьмите бокал. У меня уже рука устала.

– Не буду я с вами целоваться, – упорствовал я, закатывая глаза к потолку и тяжело вздыхая.

– Будете, будете, – не унималась она, склоняясь к моему уху, – а иначе все может быть и по-другому…

– Это как?

– Так девочки, зажмите на минутку уши. Вот так правильно.– Она обернулась ко мне.– Вы обидели меня.

– Чем!?

– Своим невниманием. Вы не оставили мне выбора. Вы все равно будете сегодня со мной, – язвительно изрекла она.

– Че-гоо? – изумился я.

– Того самого, а иначе, … – она оглянулась на девочек и понизила голос, – я ведь про вашу красотку все узнала: Голубева Мария Александровна? Не так ли?

– И что? – растерянно пробормотал я.

– А то, – что проживает она на Спиридоновке, с мужем Валерием Аркадьевичем – и он совершенно не такой наружности, и возраста как вы.

– Это шантаж? – захлебнулся я от негодования.

– Понимайте, как хотите. Девочки, – крикнула она, громко обращаясь к ним, – можно размыкать ваши нежные ушки.

– Д-да! – озадаченно протянул я, совершенно сбитый с толку.

– Вы же любите ее, не так ли? Значит, и меня немножко полюбите, от нее не убудет, – философски заключила она и нетрезво засмеялась.

– Я думал о вас лучше! Вот вы недавно рассказывали о себе, я вас даже жалел. Вы тогда были настоящая или сейчас? – промолвил я с негодованием.

– И тогда и сейчас. Это жизнь – мой господин. В ней нет только белого и черного. Все мы белые и пушистые – пока нас черный ворон не клюнет. Ну, я в третий раз предлагаю на брудершафт. У вас есть выбор. Вы можете отказаться. Я ж не насильница какая-то. Просто все имеет цену – и мое молчание тоже.

Сестры сменили пластинку, поставили Вавича «Я ехала домой». Густой бас издалека рванул душу.

Я взял бокал. Мы завели руки друг за друга. Поцелуй ее, мне, впрочем, не показался противным. При определенных обстоятельствах – все может быть. Впрочем, мне необходима была пауза, нужно было время собраться с мыслями.

«Если она сейчас уйдет, то неизвестно, чем это обернется! Как быть?!! Что же делать?!! – думал я, – Нужно найти выход. Выход должен быть. Рядом в трех шагах находилась девушка, молодая женщина, от которой я был без ума, а тут эта свалилась мне на голову. И как ловко все устроила, моралистка чертова. И не вывернешься. Ищи! Ищи выход! Выход должен быть!!!».

Последняя доза коньяка была особенно большой. Я почувствовал легкое головокружение. «Уселась. Даже закусить нельзя. А? Это брудершафт – его не закусывают, в смысле едой».

Я взглянул на убежище Маши. Видит ли она меня? Наша комната, совершенно неожиданно, среди ночи, превращается в разнузданный вертеп. «Бедная и несчастная! А что же делать мне!? Надеюсь, она слышит этот разговор и понимает, что мне не оставили выбора!»

Аида запустила мне руки за рубашку и стала гладить волосы на груди, потом принялась крутить в пальчиках мои соски. «Оказывается, мужская грудь тоже отзывчива на эти ласки! – подумал я. – Но да, это, же выход, – озарило меня.– Эврика! Надо ссылаться на мужскую природу! Точно. Так и буду упирать на это».

– Слушай Аида! – сказал я миролюбиво.

Она сразу, по голосу, почувствовала изменения в моем настроении и прислонилась своей щекой.

– Слушаю. Вся во внимании.

– Понимаешь, ты женщина опытная, а у мужчин сама знаешь, как устроено если не ЭТО… то и не ТО!

– Что так плохо? – усомнилась хозяйка, лукаво взглянув на меня.

– Не уверен, но вроде так.

Она встала, внимательно посмотрела на меня ниже пояса. Вроде все, что я говорил, соответствовало действительности. У меня затеплилась слабая надежда на благополучный исход. «Природу не обманешь!» – злорадно подумал я и оглянулся на кровать. Наверно Маша все слышала и оценит мою находчивость.