Покупалась. Легла спать, долго говорила с человечком. Разумеется, приятно, ласково. Наверное, я полезу в ракушку, появляется страх, что любитель деликатесов вытащит меня и пожарит, или запечёт, или всосёт сырьём.

Проснулась от звонка, близкому человеку было нехорошо. Собралась и поехала. Встретили со слезами. Врачи, таблетки, но мы справились, впрочем, как всегда.

Пришла домой, радовалась встрече с квартирой, хвалила её. Завтра мне на работу, от одной мысли мне становится нестерпимо горько. Сейчас я сяду за учёбу. Я опять разлюбила свой город, как полгода назад. Мне не мил его воздух, деревья и дома. Я приехала словно отбывать наказание. Меня никто не будет ждать дома. Я зашториваю окна и остаюсь взаперти. Моя ловушка поймала главную добычу. Я вернулась, чтоб уничтожить себя. Зачем?

Вчера я вышла на работу. Мне не понравилось вставать в шесть утра, поэтому мне поставили смену, чтоб вставать в пять тридцать – спасибо, меня услы шали, почти то, что я и хотела. Перевели на второй этаж, хотя больше мне, конечно, нравится на первом.

Утром обрядилась в ультраскромное голубое платьишко ниже колена, с воланчиками на плечах и полетела на работку. В автобусе было не очень комфортно, а когда мне с верхней ступеньки кондуктор приложился по лицу сумкой, поездка приобрела совсем не яркие краски. На территории меня уже встречал загорающий постоялец. В раздевалке я поняла, что платьишко просвечивает, полностью демонстрируя мою фигурку, что ж, пусть заводчане порадуются.

Упаковалась и побежала работать работу. Увиделась с санитарочкой, которая не узнала меня и сказала, что я похудела, приятно, чёрт возьми. Открыла кабинет и поняла, что сегодня нужно брать кровушку на сахар – настроение полезло вниз. Сбегала вниз и уточнила у медсестры, как всё делать, но легче не стало. Был новый аппарат, я приступила к изучению и решила, что уже освоила его. Позвала бабулечку, тыкнула пальчик, поднесла к аппарату, и он выстрелил полоской на пол. Я пребывала в растерянности. Выпроводила бабулечку, сказав, что кровь проверит медбрат. Позже. Волнение зашкаливало, тряслись колени, руки, голова кружилась, и мутило. Я тысячу и один раз пожалела, что пошла в медицину. Начала корить себя, что медик из меня никакой, почти довела себя же до слёз. Попыталась собраться, удалось с трудом. Нашла другой аппарат, которым пользовалась ранее. Взяла другую бабулечку, тыкнула пальчик, кровь практически не шла, но попала куда нужно – и снова ошибка аппарата. Я готова была прямиком идти и писать заявление, указав, что руки растут не из того места, и падать ниц. Решила дождаться напарника. Немного успокоилась и начала раздавать таблетки. Раздав, бросилась к лестнице и нос к носу столкнулась с коллегой. Выдохнув, покаялась в содеянном и почти слёзно просила помочь мне. Успокоил, объяснил, что и как, и сказал, что бывает, аппараты глючат, и не моя в этом вина.

Очередная пятиминутка, где я смотрела на своих медсестёр и радовалась: золото, а не коллеги. После пошла на перевязки, куда за мной напросились три практикантки, волнение зашкалило опять. Вроде делала всё достойно и правильно, но под двумя халатами плавилась жуть как.

Делая материал, развлекала беседами напарника. Религия, венчание, что есть семья, привычки, обучение, библия, альтернативная служба, пацифизм. Была приятно удивлена доброте и аргументированности мужского взгляда на мир. Странно было, что я кайфую от оружия, а человек не может его взять в руки. Он читает ребёнку библию, а я себе – про татуировки заключённых. Он понимает, в чём прелесть брака, а я шокируюсь оттого, что выходят замуж и размножаются мои одноклассники. Беседа была познавательной для обеих сторон. Он единственный человек на работе, узнавший про пингвина-господина и про то, как интересно рисовать внутренние органы. Также я рассказала ему суть приметы, почему если я выношу мусор вечером, то у меня нет мужа. Всё потому, что вечером хорошие мальчики, которые могут стать мне мужьями, сидят дома, играют на фортепиано и пьют изысканный чай со сливками. А утром, когда они выходят на променад, я сижу дома с уже пустым ведром и не встречаюсь им.