Прокляну своё житьё-бытьё.
От Москвы до самых до окраин
Я шагал и думал: «Все путём!»
Но сегодня ходит, как хозяин,
Только тот, чей сейф набит баблом.
Бизнесмены, урки, депутаты —
Вот сыны достойные страны!
Мы ж на вахте, как в бою солдаты,
О квартальном плане видим сны!
Тихо шепчет роща золотая
О любви застывшим языком.
Осень жизни… Слякоть-то какая…
Тянет выпить крепкого тайком.
Эх, сейчас бы рюмку да с мороза.
Первый холод – это не беда.
Хуже диарея при склерозе:
Побежал – а для чего? Куда?
Вмиг согрелся без вина и песен.
Нет хмельного в северной глуши.
Улетают птицы в поднебесье
По родству их ветренной души…
Я за вахту и в огонь, и в воду.
Переплыл немало разных рек.
Был здоровый. Слава пищеводу.
Но купил однажды чебурек…
Так вся наша жизнь – шагнешь случайно
Не туда. И мир к чертям летит.
Эх, куплю я к пенсии комбайн,
Буду сеять хрен да буряки.
Есть женщины!
(написано в связи с увольнением коллеги по работе)
Есть женщины в дебрях таёжных,
Где «Полюс» и вахтовики.
Их мало, таких встретить сложно.
А в городе? Нет там таких!
Откуда их дух богатырский
И робкая нежность взялись?
Быть может, лишь в Лесосибирске
Рождают таких чаровниц.
Такие в Сибири есть дамы,
Что огненной силою глаз
Шварцнегера бросят в нокаут
И вытащат с грязи Камаз.
Горящие избы и кони
Для женщины, право, не в счёт:
Легко тормознёт она поезд
И пламя любви разожжёт.
Медведя в лесу заломает,
По льду Енисей перейдёт.
Шутя провода поменяет,
И в двигатель масло зальёт.
Недаром в мужской раздевалке
Твердят мужики: «Мать ети!
Хороший мужик – наша Галка.
В разведку с ней можно идти!»
При этом фигуркой точёной
Она без вина опьянит.
И прелесть сибирских девчонок
Поверьте, сильней, чем магнит.
Услышит, утешит, рассудит,
Разумна она и скромна.
Бездельничать точно не будет —
Хоть кур заведёт, хоть слона.
Мечтает быть слабой принцессой,
Но вида нам не подаёт:
И ёлку притащит из леса,
И рюмочку в праздник нальёт.
Какой-то поэт в прошлом веке
Про женщин таких сочинил:
«Пройдет – словно солнце осветит!
Посмотрит – рублём подарит!»
Подходит нам время прощаться.
Галина решила уйти.
Ох, трудно придется нам, братцы,
Коль женщин не будет таких!
В Багдаде все спокойно
Ночных цикад рулады. Уснул Багдад спокойно.
А на краю пустыни, за городской стеной
Степенный Кот учёный, мигрант из Лукоморья,
Привычно наблюдает за жёлтою луной.
Русалка спит в гареме. Черны анчара ветви.
Небесное светило в глазах Кота дрожит.
Сегодня он закончил поэму о бессмертье.
Он мудрый. Просто старый. Устал в изгнанье жить.
Кащея вспоминает, Руслана и Людмилу,
Ягу и Черномора, мёд-пиво, русский дух.
А здесь Хайям на рынке поёт про Аладдина,
Багдадский вор в почёте у нищих побирух.
В садах Семирамиды ночует джин-растяпа.
Златая цепь и лампа заложены в ломбард.
И грезится избушка, та, что на курьих лапах.
Летающая ступа. И долгая зима.
Летят на север птицы забавной треуголкой.
И силуэт от стаи на лунный диск пришит.
Он на луну завыл бы, но жаль, рождён не волком.
В Багдаде всё спокойно. Лишь лунный Кот не спит.
В отпуск!
Самолёт с бетонки оторвется.
Не помеха – утренний туман.
Под крылом мой север остается:
Гор, тайги и воли чистоган.
На висках уже седая проседь,
Но грехи не заховать в карман.
Прошлой жизни я оковы сбросил,
А в душе я, как и был, – мужлан.
Две руки раскинет стюардесса,
Нам покажет выход (он же вход).
Улыбаюсь (старый я повеса),
Пялюсь ей на грудь, как идиот.
Бейджик там висит – отмазка в силе,
Можно безнаказанно смотреть.
Это вам не на хромой кобыле,
А НордСтар-компанией лететь!
Пиво представляю, прям смакую,
Отдохнуть мечтал, аж полысел.
Если этот стих опубликую —
Значит, я нормально долетел!
Ливень в Сочи
А ливень в Сочи – это так чудесно.