Откровение. Глубокий вдох Михаил Барышников

– I -

Храните. Помните. Любите…

Расплата

Мы сгораем в пламени звезды,

Что когда-то грела и светила,

Освещая «виды красоты»,

Что Земля нам с жизнью подарила.

И тепло то – нет его родней…

Словно мама к сердцу прижимает.

И любовь, что встретили на ней,

Наши души греет, обнимает.

Мы созданья бога и земли.

Солнца мы загадочные дети.

И за то, что все мы обрели,

Мы сгораем тихо на рассвете.

На жизнь не жалуйтесь, ребята

На жизнь не жалуйтесь, ребята!

Она дана всего одна,

И, как бы ни было хреново,

Скажу, что выход есть всегда.

Сожмите зубы, и терпите,

И боль прочувствуйте сполна,

Ведь без страданий не поймёте,

Что были счастливы тогда,

Когда любовью занимались,

Когда зачали вы дитя,

Когда впервые взяли в руки

То, что связало навсегда.

И ради этого живите,

Возьмите волю вы в кулак

И крепко-крепко так сожмите,

Чтоб кровь застукала в висках.

Ну, мама!

– Ну, полежи со мной! Немного.

Хотя бы парочку минут.

Ну… Мама! Что же ты не хочешь?

Ведь я готова! Ляг вот тут.

– Мы папу выгоним с постели,

Чтоб места было больше нам.

А мы сегодня же не ели!

Давай водичку мне, банан!

– И, кстати, нужно нам пописать.

Закрой окно, горшок поставь.

А завтра сварим мы сосисок?

Иди мне сказку почитать.

– Да! Мама! Милая! Скорее!!!

Мне надо срочно рассказать!

А в садике такие есть невежи…

Что и компот не отобрать…

Уж ночь кругом. Не спят всё дети –

То зябко, то укрой меня,

Водички дай, платок, темно мне –

Всю ночь такая кутерьма.

Артист

Артист играет жизнь свою, как надо.

Он молча слушает судьбы речитатив,

И скромно так, собою упиваясь,

Он пишет на асфальте стих

Про то, как нежно и игриво

Роняет дочь его из липких от черники рук

Игрушку, что дарил ей в гриме

В той роли, что сломала дух.

Дописан стих, отсчитаны песчинки,

Разбита жизнь и роль его мертва,

А на глазах той маленькой Маринки

Сверкает свежая, кристальная слеза.

Последняя улыбка

Она играла, пела и плясала.

Звенела музыка, врезаясь в тишину.

Будила ото сна на сеновале

Уже давно заснувшую вдову.

Её глаза смотрели игры света,

И слух её мотив тот оглушал,

Что слышала она однажды летом,

Когда любимый с нею танцевал.

И промелькнули годы молодые,

И по щеке вдруг ринула слеза.

И, помолившись тихо пред рассветом,

Она к нему с улыбкой отошла.

Мамы

Они слабы. Они боятся звуков,

Что издаёт в тиши дверной засов.

Их сердце бьётся, как бубенчик

На скорости летящих скакунов.

Они смелы лишь в редкие моменты –

Когда дитя в опасности зовёт.

И сердце материнское, поверьте,

Угрозу смело в щепки разобьёт.

Мы любим их всем сердцем и душою.

Мы ценим их, ведь есть за что ценить.

И жизнь не так полна игрою,

Если нам девчонок не любить.

Война

До жути страшно жить на свете,

Когда война в стране твоей.

В крови ревут с испугу дети,

И рёв снарядов всё сильней.

Мы не хотели то, что видим.

Нас не спросили: воевать?

Приказы страшные солдатам

Мы не согласны отдавать.

Детей своих оберегая,

Хотим мы мира – не войны.

И не нужна нам Украина,

И не нужны нам москали.

Мы для страны родной согласны

И жизнь, и веру разменять,

Но не такой ценою, братцы.

Зачем детей-то убивать?

Пусть будет день, пусть солнце светит

И небо мира воспарит,

Пусть дружба будет у народов,

Любовь пусть душу бередит.

Будущего свет

Нам будущего свет приятен с детства.

Мы с радостью шагаем в этот мир.

Идти порой нам с вами не по средствам,

Но без труда не изучить глубин.

Мы в поте строим то, что будет,

Читаем ленту новостей

И курим молча на балконе,

Уйдя от шума и гостей.

И на закате воскресенья

Мы смотрим в сонное окно.

Закрыв глаза, мы снова верим,

Что счастье есть. И здесь оно.

Л

Под звуки музыки японской

Вкушали мы плоды сознанья.

И, восхваляя труд монгольский,

Хотели славы и признанья.

Любили ставить мы запреты

И нарушать границы снов,

Где неразборчивые ветры

Бродили в сумраке стихов.

Напившись в сладость вдохновеньем,

Бросали мы слова в огонь,

Ломали физики законы

И заводили мы гармонь.

Сорок

Сложу перо, закрою книгу

И перестану я мечтать,

И часть меня уйдет из жизни –

Сегодня мне не двадцать пять.

Я вспомню годы молодые,

И удаль ту, что отцвела,

И девушек, что так любил я,

Целуя страстно их уста.

Всплакну, и буду жить сначала,

И обрету заветную мечту,

Чтоб мне надежду возвращала

И удаль детскую мою.

Загадка

Молчу о мирских я невзгодах,

В стихах изливая строкой,

Что было и будет со мною

В жизни моей непростой.

Хотя я по-прежнему счастлив,

Есть все, о чём можно мечтать.

Только заветного нету –

Хочу я тобой обладать.

Не ясно мне, сколько осталось?

Смогу ли с тобой танцевать?

Ведь этой загадки Вселенной –

Отгадки мне не сыскать.

К родителям

Когда я начал понимать,

Что всё не просто так даётся?

Когда увидел свою мать,

Что любит, тешит и смеётся.

Когда, взглянув в глаза отца,

Увидел жизни пониманье

И стойкость, мужество в руках,

Что нас с братишкой пеленали.

Понять я смог, лишь став отцом,

Как тяжело порой даётся,

Что называем мы семьёй,

И как комфорт наш им даётся.

Оборванец

В душе всё тот же – оборванец,

А с виду – взрослый я мужик.

Хочу машинку я на пульте,

А сам вожу я грузовик.

Мечтаю о полёте в космос,

О дивных дальних берегах,

А наяву – лишь только Глазов,

Душа в любимых маминых глазах.

Спасают лишь семья и дети,

И радуют, и верят все в меня,

Но я же просто оборванец.

Могу ль я дать им больше, чем себя?

О…

О море, о мечтах, о сказках,

О жизни, о любви, о ласках,

О радостях, о боли, о страданьях,

О воздухе, о крошечных созданиях,

О лирике, поэзии и драме,

О фильмах, музыке, о Джеки Чане,

О девушках, что так прекрасны,

О детях – жизни неподвластных,

О кораблях, пиратах, в ночь скитаньях,

О сладостях, о сексе, о желаньях –

О многом мог бы рассказать,

Но хочется сейчас молчать.

Забыться

Не могу я стихи сочинять.

Ну никак не даётся мне это,

Но мне хочется что-то писать,

И не важно, как выглядит это.

И ведь с рифмой такая беда.

Дайте маузер мне – застрелиться,

Сжечь тетради и топнуть в леса,

Чтоб навеки в печали забыться.

Я вижу

Я много читаю, пишу, улыбаюсь,

Работаю много – поверьте, друзья, –

Но больше мечтаю и удивляюсь,

Что ночью пишу, не смыкая глаза.

Закатное время невероятно,

И жизнь мне ночная по духу близка.

Я вижу, как солнце садится за скалы,

Последним лучом окропив мне глаза.

Я вижу рассвет – зарю о начале

Нового, светлого, чистого дня.

И вижу, как девы с младыми юнцами

Солнце встречают, друг друга любя.

Песочные сердца

Молю, чтоб было вдохновенье,

Любовь в ночи лишь ей даря,

Она со мною в воскресенье

Пекла песочные сердца.

Живу для тех, кто любит папу,

И плачу, лишь не прав когда.

Смотрю и верю в вас, девчата.

Вы всё, что есть – сейчас… всегда.

Вера

Пусть каждый шаг даётся с болью –

Идти приходится в натяг.

И рвутся нервы, как канаты,

Крича в истерзанных телах.

К чему стремиться – непонятно,

И дело даже не в деньгах,

А счастья хочется стократно

И чтобы боль исчезла, страх.

Но в жизни часто не по плану,

И не сбываются мечты,

Но верить я не перестану –

Настанут светлые деньки.

Кровоток

Остановиться мы не можем.

Мы мчимся вдоль своей оси.

И красной мышцей заклейменной

Мы вас пытаемся спасти.

Когда беда стучится в двери,

Когда слагаются стихи,

Мы можем всё на той планете,

Где жить, молиться и расти.

И чем сильнее напряженье,

Тем больше вас бежит в ночи,

Чтоб ощутить любви творенье,

И жить, и видеть, и цвести.

Выбор

И кончен сегодня времени ход.

Один я на кухне с бокалом портвейна.

Жду новый – две тысячи клятый год.

И дети в отрубе, инет отключили,

И приставы в двери упорно стучат.

А я на портвейне, и нету метели,

За окнами лампы тоскливо горят.

Придет она – сука, судьбина-злодейка –

И скажет, что делать мне поутру.

И встану я пьяный – с похмелья маленько –

И в новую жопу с надеждой войду.

Остынь-ка! Невротик

Пропал я в той силе, что движет любовью,

И нет ни азарта, ни страсти сейчас.

И что же я медлю? С этой любовью

Покончить, убрать, удалить! Чувства – в прах!

Но сердце мне скажет: – Остынь-ка, невротик!

И сделай ты к ней ещё один шаг.

И всё восстановим, и будет о’кей всё,

Лишь только один навстречу ей шаг.

Она улыбнётся и скажет: – Ну хватит…

И страстью своей огонь разожжёт.

А я обниму весенним порывом,

И снова начнётся наш времени ход.

О жизни

О жизни, о чувствах, о боли, о драме,

О просто знакомых до жути словах

Писал я на кухне за чарочкой кофе,

Что спать не даёт мне, когда я в стихах.

И с каждой строкою любовь воскрешая,

Что нам подарила прекрасных детей,

Я верил, что солнце согреет лучами

И жизнь наша станет гораздо теплей.

Скажи

Мы удивляем тех, что любим.

Мы восхваляем тех, кто смог.

Мы превозносим тех, кто в Сети,

И забываем тех, кто сдох.

Ну что за дикие порядки?

И кто виновен? – Ты скажи…

Когда смазливые малявки

Вейпят дозу анаши.

– Скажи! Ну что случилось с миром?

– Скажи, что, чёрт возьми, с людьми?!

– Когда мы будем жить, как Пушкин?

Писать трактаты о любви.

Булочки

Ну что за булочки?! О диво!

Как их пленяет аромат!

И круассаны, и эклеры,

И в тесте сладкий мармелад!

А те с корицей и изюмом,

Что сверху прямо над халвой.

И чебуреки! Ты смотри, а!

Как мне их хочется! Постой!

Ведь это же кокроки

С капустой, мясом, курагой!

Ну кто придумал это чудо?

О боже, мама! Что со мной?!

Купи мне, мама, всё на свете –

И чебуреки, и с халвой, и пару с луком,

И вот эти, что брал вчера я.

Мне с собой

И заверните понадёжней –

Боюсь, не донесу домой.

Водка

И снова мы играем с миром,

Нам неподвластным и чужим,

Как утки крякши в сраном тире,

И звон натянутых пружин.

Мы знаем, что мы очень ценны.

И мы за жизнь ведем наш спор.

Как у кометы на орбите –

Горит от скорости мотор.