– Его корабль приземлился около трёх часов назад.

– Что? – господин Слэм даже привстал в кресле. – Почему я узнаю об этом только сейчас?

– Простите, господин, я сам об этом узнал не сразу. А потом, вы приказали вас не беспокоить.

– Выходит, это я виноват? – поинтересовался господин Слэм, не предвещающим ничего хорошего голосом, прищурив глаза и впившись взглядом в слугу, который, не зная, что ответить, переминался с ноги на ногу. – Где он? Почему я его до сих пор не вижу? Немедленно его ко мне!

– Слушаюсь, господин.

– Ты ещё здесь? – окончательно теряя терпение, заорал господин Слэм и, схватив бутылку, которая стояла на столике рядом с креслом, запустил ею в слугу.

Замешкавшийся было слуга пулей вылетел из кабинета, позабыв закрыть за собой дверь.

– Идиот, – негромко прорычал господин Слэм в опустевший дверной проём и отвернулся к противоположной стене.

Достав из серебряного ведёрка со льдом новую бутылку вина, господин Слэм налил полный бокал и одним махом опустошил его. Вытерев ладонью губы и выругавшись в чей-то адрес, он поднялся, подошёл к окну и широко распахнул тяжёлые светонепроницаемые шторы. Прямо напротив него, за пуленепробиваемым стеклом, неслышно шелестя разноцветными листьями, высилось дурманное дерево, густо усеянное созревающими плодами, которые, обладая способностью вызывать красочные иллюзии, пользовались повышенным спросом не только у местного населения, но и у высокородной молодёжи Лала. Господин Слэм закурил, безо всякого интереса посмотрел на небольшого серого зверька перепрыгнувшего с одной ветки на другую и, выпустив густое облако дыма, ещё раз выругался.

В это время на пороге появился Ланд.

– Разрешите, господин, – спросил он, почтительно склоняя голову.

– Входи, Ланд, – всё ещё раздражённо ответил господин Слэм, тщательно задёргивая шторы и отходя от окна.

Он и так, недопустимо долго, позволил себе оставаться на виду у всего окружающего мира. Кто знает, чьи ещё любопытные глаза могли следить за ним из густой листвы дурманного дерева.

Ланд, осторожно ступая между разлетевшимися по полу осколками бутылки, прошёл вглубь комнаты и остановился в нескольких шагах от господина Слэма.

– Дверь закрой, – сказал господин Слэм, туша окурок и плюхаясь в кресло.

Ланд с сожалением посмотрел на свои новые, начищенные до блеска ботинки и, отодвинув ногой битое стекло, плотно закрыл дверь.

– Так-то лучше, – сказал господин Слэм, бросая недовольный взгляд на пустой бокал. – Теперь, позволь узнать, где тебя носило? Или ты решил испытать моё терпение? Тогда знай, оно у меня не железное. И к тому же, заметь, его у меня осталось не так уж и много.

– Простите, господин, – ответил Ланд, возвращаясь в центр комнаты и склоняя голову.

– Ладно, – господин Слэм махнул рукой. – Сначала налей мне вина, а потом говори.

Ланд наполнил бокал густой тёмно-красной жидкостью и подал его господину Слэму.

– М-м? – вопросительно промычал господин Слэм, делая небольшой глоток.

– Простите, господин, – в очередной раз извинился Ланд. – Но, боюсь, то, что я сейчас скажу, не добавит вам хорошего настроения.

– Хватит! – господин Слэм, в очень красочной форме, рассказал Ланду всё, что он думает о своих слугах вообще и о нём, Ланде, в частности. – Не тебе решать, что добавит мне хорошего настроения, а что нет, – закончил он своё повествование и, чтобы успокоиться, приложился к бокалу. – Запомни, Ланд, любая, даже самая скверная информация, является информацией. И это во много раз лучше, чем отсутствие оной. Ну, а человек, владеющий информацией, всегда сможет заставить её работать на себя и извлечь из этого максимальную выгоду. Если это умный человек, конечно. Ну, так что там у тебя?