Нас не стали долго томить в неведенье и в красках рассказали о нашем вопиющем походе в храм. Нам устроили выволочку за грубое отношение к старушке, за приставание с расспросами к жрецу и за устроенный беспорядок среди прихожан. В выражениях магистр Рольман себя не ограничивал.

Храмовник отомстил мне, известив руководство академии о нашем посещении храма.

Слушая вполуха громкую ругань куратора Рольмана, периодически рассеянно кивая ему, пыталась припомнить хоть что-нибудь из детства, что указало бы на мою свадьбу. Погрузившись в раздумья, я не сразу обратила внимание на скрип за моей спиной. Подняв глаза на магистра Рольмана, я отметила, насколько он молниеносно вскочил со своего кресла и подобрался.

Его взгляд сделался неимоверно суровым, а губы плотно сомкнулись.

Судя по поведению куратора, судьба подложила нам свинью. По-быстрому отделаться нотациями добряка Рольман не выходило.

Где здесь запасной выход? Можно я по-тихому улизну?

Поздно.

Меня заметили.

– Висандра, не удивлён нашей скорой встрече, – прошёл к столу магистра наш глубоко бесящий меня ректор.

Сверкая тёмными глазами, с широченными плечами, волосами, стянутыми в низкий хвост, в светлой рубашке и светлых брюках, он выглядел очень угрожающе. Никакая потрясающе обаятельная улыбка не смягчала произведённый эффект.

Или на меня она не произвела должного впечатления?

Вон Олиша с обожанием смотрела на ректора.

В габаритах Линард сильно уступал нашему куратору по боевым искусствам. Вот только стоило появиться лорду Каталу, и он сразу визуально заполнил собой свободное пространство кабинета.

Поступая в академию, я и не подозревала, что в моей жизни появится мужчина, который будет полностью равнодушен ко мне. Вот и заявившись к куратору по боевым искусствам, ректор воздвиг между нами непроницаемый барьер.

– Почему мне не доложили о нападении наших студентов? – спросил у магистра лорд Катал. От его стального, с бархатистыми нотками, голоса, не знаю как у кого, а у меня мурашки побежали по коже.

От надвигающей бури.

Пока я рассматривала однотонные портьеры на окнах и размышляла о законе подлости, ректор вспомнил о моём существовании.

– Висандра, не хочешь ничего рассказать?

Я повернулась к подруге в поисках какой-нибудь подсказки и обомлела. На её лице едва ли не целая надпись красовалось: «МЫ ПОПАЛИ!».

– Тебе освежить память? – вновь раздался бархатистый голос ректора, порождая новую волну нервирующих мурашек.

Опять сомнения в моей памяти? Они издеваются?

– Мы зашли в храм, поздоровались с главным жрецом и ушли, – выдала краткую версию случившегося.

– Старушку зачем обидели? – влез в мой коротенький рассказ куратор Рольман, озвучивая основную причину жалобы. – Нищенка хотела подношения для богини у тебя попросить, а ты её лягнула, Висандра. Нехорошо.

– Она первая напала на меня! – покинула я стул.

Посидишь тут с ними.

– Старушка? Напала на тебя? – не поверил мне куратор.

Я подняла глаза на ректора. На его лице ничего нельзя было прочесть. Он оставался невозмутим.

– Почему старуха пристала к тебе? – без долгих вступлений спросил Линард.

Для него не имели значения наговоры, очерняющие меня. Он нисколько не сомневался в моей невиновности.

Не готовая к его беспристрастности, я беспомощно оглянулась по сторонам, подыскивая нужные слова.

– Она бредила и несла непонятную чушь. Говорила про порождение хаоса и какие-то неминуемые изменения.

– Она сказала что-нибудь полезное?

– Она высказала мне в лицо белиберду и ушла.

Подруга дёрнула меня за рукав и громко прошептала:

– Она говорила, что ты не должна была родиться.

Услышав Олишу, ректор сразу обратил свой взор на неё.