Other Side. Когда туман сгущается Макс Аст
Пролог
Под крышей самого высокого в городе здания, озаряемые багровыми лучами заходящего солнца, располагались апартаменты. Сквозь панорамные стекла, заменяющие северо-западные стены, лучи озаряли круглый стол и приставленные к нему три кресла. Зеленый бархат лишь одного из них пустовал.
Спиной к стеклам, погруженный в тень высокой спинки, сидел немолодой мужчина с благородными чертами лица, поседевшими висками и пронзительным взглядом серых, как прах, глаз. Второй, выхваченный солнечным светом ровно на половину, был старше, имел склонность к полноте. Невыразительное лицо его застыло в маске раздражения, взор блуждал от входной двери до пустующего кресла.
Он первым нарушил тишину.
– Эта сволочь еще и опаздывает, как тебе это нравится?
Собеседник молчал.
– Неужели, нельзя было найти кого-нибудь поприличнее?
– Сам знаешь, – голос Первого был спокоен и тверд, – времени было слишком мало, а подходящих кандидатов ты сам опустошил.
– Не надо стрелки переводить. Никто не знал, что старик так быстро выдохнется.
– Не так уж и быстро, но я предупреждал тебя об этом.
– Ладно, не сыпь соль на рану. Лучше скажи: неужели действительно никого не осталось?
Первый усмехнулся.
– Есть один вариант, мои люди уже работают над этим. Только прикуси язык и не радуйся раньше времени: это долгосрочный проект. Наш проходимец и мне попытался связать руки, только куда уж ему. Не забывай, кого мне пришлось оставить ему в заложники ради нашего хрупкого баланса.
– Да, тут я легко отделался: всего лишь обещание использовать свою силу в час нужды. Но если твои таинственные ребята работают над тем, чтобы его подвинуть, не возникнет ли конфликт интересов?
– Не беспокойся, они достаточно компетентны, чтобы не попасться ни в твои, ни в его сети.
– Обижаешь.
– Отнюдь, констатирую факт, – голос его был так же холоден, как и взгляд, – наконец-то.
Слова были обращены собеседнику, когда массивная деревянная дверь отворилась, и на пороге возник мужчина. Одет с иголочки: дорогой костюм, остроносые матовые туфли, на правом запястье часы, кричащие о своей непомерной стоимости. Гладко выбритые, чуть впалые щеки, острый длинный нос, бледные узкие губы и безумный блеск глубоко посаженных карих глаз. Резкой походкой он прошагал к залитому солнечным светом креслу, уселся и, щурясь, быстро заговорил:
– В столице дела улажены, группа зачистки возвращается в город, фуражир начал работу. Наша работа выполнена, шестеренки снова вращаются, так что… —он попытался вглядеться в лицо Первого, но свет ему явно мешал, – мы ждем подарок.
Первый разомкнул худые длинные пальцы и опустил правую руку в открытый черный портфель, прислоненный к обитой зеленым бархатом ножке. Через мгновение он швырнул коричневый сверток в сторону говорившего. Тот ловко перехватил его на подлете к лицу и затараторил снова:
– Как мы и договаривались, каждый вторник – точно такой же, с доставкой. Пусть вон девчонка твоя возит, может, и сама проникнется.
Ни один мускул не дрогнул на лице Первого, но взгляд стал еще тверже и заострился, заставив его умолкнуть своим пронзающим холодом.
– Я помню о нашей договоренности. Но и тебе не следует слишком зарываться. Незаменимых людей не бывает, – последнюю фразу он произнес, ни к кому не обращаясь, будто просто констатируя факт.
– Это угроза?
– Даже не намек.
– Тем лучше. Я, пожалуй, пойду. Мое почтение.
Встав, он карикатурно склонил голову перед сидящими и пружинистой походкой скрылся за дверью.
******************************
Кособокая, сбитая из крепких досок дверь с медной ручкой отворилась, и на пороге, разделяющим кухню и веранду, возникла девушка. Невысокая и хрупкая; светло-русые волосы спадали на плечи, крупные черты лица обладали удивительной притягательностью. Но самым удивительным в ее облике были глаза: янтарный их оттенок был словно не человеческим. Она растерянно оглядывалась, не решаясь закрыть за собой дверь. Впрочем, здесь было, что разглядывать.
Вдоль правой стены тянулись полки, не прибитые к стене, а подвешенные на толстенных веревках, проходящих сквозь мореные доски. Они заканчивались крупным узлом под последней из них. На полках расположились разнокалиберные баночки с трогательными бумажными шапочками и написанными от руки на линованной бумаге названиями. Тут же стояли жестяные коробочки, видимо, с пряностями, и непрозрачные герметичные тубы с чаем. Все содержимое полок было снабжено теми же бумажными этикетками с записями каллиграфическим почерком.
Под третьей полкой стоял круглый деревянный стол с двумя приставленными к нему то ли шезлонгами, то ли просто деревянными креслами, на сиденья которых, были брошены разноцветные тряпичные подушки. На широком подоконнике поверх расстеленной газеты сохла малина. С другой стороны – газовая плита, подключенная к облупившемуся баллону, крепкий, ручной работы, деревянный гарнитур. Вернее, только нижняя его часть, обработанная все той же морилкой. Пара пузатых глиняных чайников, прозрачный кувшин, стойка с ножами. Над столешницей – намертво врезанная в стену труба с подвесными стальными крючками, на них — полусферические вытянутые чашки разных цветов. Под потолком – длинная доска. От вбитых в нее многочисленных гвоздиков тянулись шерстяные нити, оканчивающиеся связками сухих трав и грибов.
– Ты проходи, присаживайся. Толку-то на пороге стоять?
Глубокий, чуть с хрипотцой голос застал ее врасплох. Не сразу сообразив, откуда он раздался, она вздрогнула и обернулась. На пороге, прямо позади нее, окутанный непроглядной бездной, стоял человек.
– Сама знаешь, сохранять себя в этой тьме достаточно сложно. Так что, если не возражаешь…
Она поспешно ушла с порога и села на край ближайшего кресла-шезлонга, внимательно разглядывая вошедшего следом. Это был загорелый мужчина среднего роста, с роскошной окладистой бородой и детскими голубыми глазами. Одет он был в мешковатые коричневые штаны с умопомрачительным количеством карманов и подбитый мехом просторный жилет поверх зеленой клетчатой рубашки. На коричневых от загара и пыли ногах – тонкие кожаные ремни сандалий. В каждой руке по плетеной корзине, доверху набитых желтыми головами одуванчиков.
– Вы хозяин этого места?
– Скорее, бессрочный арендатор.
Он обезоруживающе улыбнулся и поставил корзины с цветами на пол.
– Не стоит делать столь виноватый вид — я совсем не против гостей. Мне хорошо известно, что ты не помнишь, кто ты и откуда. Я не буду возражать, если ты вдруг решишься остаться здесь на какое-то время. Но, в таком случае, тебе придется немного помочь мне по хозяйству.
Растерянная девушка только кивнула в ответ.
– Вот и хорошо.
Мужчина порылся в ящиках гарнитура и извлек оттуда две объемные кастрюли.
– Твоя задача – отделять желтые лепестки от зелени из этой корзины и кидать их в кастрюлю – ту, что поменьше. Это пойдет на варенье. А второе лукошко – для вина. Этим я, пожалуй, займусь сам.
Она послушно принялась за работу, попутно пытаясь определить, сколько все-таки лет этому бодрому мужчине.
– Зовут меня Атлас, если тебе интересно, – улыбка вновь затерялась в курчавых зарослях.
Какое-то время они молча работали, отделяя желтые части растений от всего остального. Первым заговорил Атлас.
– Не любитель я молча хозяйничать. Не против, если одну байку расскажу?
Девушка с энтузиазмом согласилась, потому как от медитативного труда начинало клонить в сон.
– В этой истории я расскажу про одного человека, с которым ты уже встречалась, но наверняка забыла про это. Там будут и коротенькие истории ваших свиданий, и много-много всего интересного. К тому же, байка довольно длинная, и мы как раз успеем управиться до прихода еще одного гостя.
История эта про мальчика Андрея, который влип в большие неприятности…
Глава 1. Ночь греха
Пешая прогулка до работы, особенно в хорошую погоду – это подарок, который Андрей делал себе сам ежедневно. Там, в кабинете за третьей проходной, ровно через двадцать пять минут его ждет ворох неоконченных вчерашних дел, суета, безуспешная борьба с бездельем, фантазии о Рите, попытки отмазаться от дружеской пятничной попойки, возня с дипломной работой…
Но в эти двадцать пять минут он может позволить себе не думать о круговерти и так внезапно свалившейся «взрослой жизни», а просто шагать по городу, разглядывать прохожих, дома, увядающие золотые деревья, заборы. И все это под плейлист уходящей недели.
Бетонный забор одной из несостоявшихся стройплощадок стал для него своего рода еженедельным гороскопом. Как правило, каждую пятницу там появлялась новая многозначительная надпись, которую Андрей всегда трактовал в свою пользу. В этот раз мрачную алмазную грань украшала черная надпись: «Меня зовут Клотт!».
Докуривая сигарету – вторую на этом отрезке пути, Андрей приостановился и огляделся. Убедившись в отсутствии прохожих, он сделал комично-галантный жест: в полупоклоне, приподнимая несуществующую шляпу, шепотом произнес: «Приятно познакомиться!»
Улыбнувшись себе, он отправился дальше. И чем ближе он подходил к заводу, тем четче на его лице проступала маска молодого, но крайне компетентного специалиста.
Звонок друга застиг его в почти медитативном трансе над сортировкой анкет опрошенных.
