– Как глупо. Какой же ты слабак. Тебе надлежит быть похрабрее, ты так не считаешь?

– Да.

– С чего бы это ты ей нравился? Ты же извращенец. Ты меня соблазнил. Ты жизнь мою разрушил. Ты первый затеял всю эту грязь между нами. Пошел бы ты к черту! Никогда тебе этого не прощу. Я все ей о нас рассказала.

– Рассказала? Почему? Ты же сама говорила, что мы никогда никому ничего не расскажем… А она что сказала?

– Она плакала как дитя, а потом сказала, что никогда больше рожу твою поганую видеть не хочет. Она была очень благодарна за то, что ты не ввел ее во искушение.

После этих слов Элоиза ушла, довольная, что раз и навсегда загасила пламя этой жалкой, мелкой страстишки. Пьеро швырнул цветы на землю. Стоя спиной к приюту, он громко крикнул, повернувшись в сторону города. Какое-то время он так и стоял, пытаясь понять, подействовал ли его крик на что-нибудь в этом мире, может быть, разрушил город. Но город остался цел. Тогда Пьеро сел в машину и не торопясь поехал обратно, уверенный лишь в собственной трусости.

Сестра Элоиза сказала правду. Он был извращенцем. Он был нелеп. Он годился лишь для скабрезных мыслей. Он себя ненавидел.

По дороге домой он заметил стайку девушек. Все они были в бежевых беретах, что делало их похожими на пучок грибов. Он затормозил перед ними и предложил сесть к нему в машину. Ему пришло в голову, что он может быть близок с каждой из них. Девицы громко хихикали и без умолку болтали. Они были настолько поглощены общением друг с другом, что заметили опасность только тогда, когда рядом взвизгнул полицейский автомобиль.

Полицейский их остановил. Увидев стольких девушек в машине, он не поверил своим глазам. Он не мог взять в толк, как все они там умещаются.

Страж порядка наблюдал, как девушки пытаются выкарабкаться из машины. Все они были в полном смятении. Как будто их туда скопом затолкали и зажали в забавных позах. Как одежду, небрежно брошенную в багажник, которую теперь поштучно вынимали и разглаживали. Полицейскому никак не удавалось разглядеть их тела целиком. Как будто это была коробка с перемешанными частями кукол. Там виднелась туфля с пряжкой. На долю секунды мелькнула задница в розовом белье. Показалась колено, похожее на яблоко без кожуры, от которого собрались откусить кусок. Выглянула худая рука с растопыренными пальцами, устремленными в небо. А еще там обозначилась прядь рыжих пружинящих кудряшек.

Пьеро решил, что все вместе они выглядели как прекрасный, изысканный зверь с сотней конечностей, который мог заключить вас в бесчисленные объятия и заняться с вами любовью. Пьеро вздохнул. Что в целом мире теперь могло сделать его счастливым?

До того как Розе исполнилось восемнадцать лет, она редко видела Макмагона. Он всегда был на работе. В центре города у него был какой-то роскошный клуб, дела которого шли отлично. Он запрещал жене и детям приходить туда в ресторан, поскольку его жизнь в клубе никак не пересекалась с его жизнью в семье.

Все, что Роза о нем знала, рассказали ей другие гувернантки в парке. Она отсылала Хэйзл и Эрнеста поиграть, чтобы посудачить с девушками об их отце.

– Идите, дети, поиграйте сами. Я хочу поболтать с моими сверстницами. А потом я расскажу вам историю одной чайки, которая проглотила зонтик и остаток жизни прожила как лебедь.

– Ой-ей-ей-ей! Расскажи нам об этом прямо сейчас! – кричали дети.

– Нет, мне нужно побыть полчасика без вас.

Но, поскольку Хэйзл и Эрнест оставались достаточно близко и могли слышать их разговоры, гувернантки не могли себе позволить обсуждать с Розой скандальные подробности.