– Ох, прости, – сказала Тилли, дотрагиваясь до лапки Моны и пожимая её. – В общем, святой Спячкинс это… – Она запнулась. – На самом деле нет общего мнения о том, каким животным он был. Мистер Хартвуд говорит, что барсуком. А я вот почти уверена, что белкой. Так моя мама говорила.

– Чем он знаменит?

– Предания гласят, что он был тем, кто одарил нас, животных: дал густую шёрстку, которая нас греет, большие животики, в которых помещается много еды, и хороший нюх, чтобы находить еду под снегом. В общем, дал нам всё, чтобы мы могли пережить зиму. В «Хартвуде» мы всегда устраиваем ужин в день святого Спячкинса.

– А где же еда?

– Сначала подарки, потом еда, – объяснила Тилли.

– Подарки? – переспросила Мона.

– Конечно, всё это – подарки, – ответила Тилли. – Ну, те самые, о которых я твердила всю неделю.

– Я думала, ты про лавандовые подушечки, – заметила Мона.

– Сувениры для гостей? Нет-нет, – сказала Тилли. – Вот подарки, которые действительно заслуживают внимания!

Белка взяла свёрток из стопки перед собой и с любопытством потрясла его. Однако у неё не было возможности продолжить объяснения, потому что мистер Хартвуд прочистил горло, и все затихли.

– День Спячкинса лучше всего отмечать, чтобы сезон отдыха правильно начать. Давайте выразим дарами любовь, пусть греет нас она, пока небеса не очистятся вновь. – Мистер Хартвуд всегда изъяснялся в такой манере, и Мона начала к этому привыкать. – Налетайте! – добавил он, широко разводя лапы.

Тилли не стала мешкать. Она с готовностью развернула свёрток, который держала в лапках.

– Ох! Мой любимый пирог с жареными желудями! Спасибо, мисс Колючклз, – обратилась она к стоящей по другую сторону стола дикобразихе.

– Пожалуйста, голубушка, – ответила мисс Колючклз.

Она тоже разворачивала подарок, распутывая бечёвку на коробке одной из своих иголок. Мона смотрела, как повариха вытащила вырезанную из стручка ложку.

– Мистер Хартвуд, она очаровательна! – воскликнула мисс Колючклз.

Все собравшиеся вокруг стола животные разворачивали свои подарки и улыбались. Кибела благодарила Мэгги с Морисом за свёрток с рулончиком чистой коры («Чтобы писать песни», – объяснили они), а Жиль пробовал красочную стряпню из завёрнутых в листья ягод. «Этим рецептом со мной поделился гость из тропиков. Пришлось немного сымпровизировать с ингредиентами», – объясняла ему мисс Колючклз. – «Но не ешь слишком много: впереди целый пир».

Все казались очень счастливыми.

– А ты не собираешься открывать свои подарки? – спросила Тилли у Моны.

– Мои подарки?

Тилли указала на лежащую перед Моной стопку свёртков:

– Это же тебе.

Мона не могла в это поверить. Никогда раньше она не получала подарков. Единственным подарком, который она могла припомнить, был ключ от номеров, который дал ей мистер Хартвуд. Хотя на самом деле это был не дар, а то, что она заслужила. А теперь у неё была целая куча подарков!

– Давай же! Начни с этого! – Тилли сунула ей маленькую коробочку, завёрнутую в коричневую бумагу и перевязанную бечёвкой. – Скорее бы ты увидела, что там!

«ОТ ТИЛЛИ И МИССИС ТОРГИНС» – гласила бирка из коры.

Мона медленно распутала бечёвку и сняла бумагу. В коробке лежал передник с вышитым на кармане крохотным кривобоким сердечком.

– Я подумала, что пора тебе обзавестись передником своего размера, – заявила Тилли.

Это была правда: нынешний передник Моны был впору белке, а не маленькой мышке, и она частенько в нём путалась.

– Его сшила миссис Торгинс, а сердечко вышивала я, – гордо продолжила Тилли.

– Он… Он… – Передник был идеален, и кособокое сердечко тоже, но Мона не могла вымолвить ни слова.