– Муса, я сейчас вставлю шпильки в запалы, – сказал он. – Мы обезвредим гранаты, и я перевяжу тебя.

– Н-е-ет, – вдруг сипло и едва слышно, на одном дыхании протянул Дагаев.

– Почему нет? – обрадованно сказал Веклемишев. – Ты же не хочешь умереть, Муса?

– Я у-мер… е-ще вче-ра… – по слогам, с металлической интонацией робота произнес Дагаев. – Я… ж-дал… те-бя…

– Не шути так, «двадцать второй», – с бодростью в голосе попытался возразить Вадим. – Мы тебя вытащим…

Он оборвал речь, разглядев, что спекшиеся губы Мусы вновь шевельнулись.

– С-лу-шай… мол-чи… – сказал Дагаев и опять замолк.

Голос его звучал совсем тихо. Похоже, с каждой секундой силы окончательно оставляли чеченца.

– Я внимательно тебя слушаю, Муса, – сказал Веклемишев. – Говори!

– Ха-лиф… хо-чет… уни-что-жить Мо-с-кву… де-ти… по-гиб-нут… ста-рики… тер-акт… зи-мой…

– Халиф готовит крупный террористический акт в Москве, – быстро повторил за ним Веклемишев. – Собирается провести его этой зимой.

Конец ознакомительного фрагмента.