Раввин замолчал. Тогда Александр задумался на минуту и спросил:

– Так что же объединяет вас, если у вас все можно трактовать так или иначе? Вы давно должны были распылиться на мелкие секты, и вероисповедание ваше должно исчезнуть.

Раввин улыбнулся доброй улыбкой взрослого, объясняющего неразумному ребенку прописную истину, и ответил:

– Вы, о повелитель моего сердца, задали очень верный вопрос. Я бы даже сказал, вы задали самый главный для нас вопрос, что выдает в вас великий ум. Все просто, ваше величество. Нас объединяет Закон. Кто исполняет все мицвы8, тот и есть еврей. Это первое, что усваивают наши дети, даже если они не учатся в ешиботе9. Мойше передал нам от Всевышнего Закон, а Закон уже создал наш народ. Народ существует, пока чтит Закон. Все, что написано в Законе, должно исполняться, и тогда будет жить народ.

Александр задумался. И даже прошелся взад-вперед от стенки до стенки, подперев при этом кулаком щеку. Затем его осенила какая-то мысль и он воскликнул, слегка повысив голос, видимо, пораженный этой своей догадкой:

– Так, выходит, Иисус Христос нарушил ваш закон и его за это распяли?

Еврей грустно и умиротворяющее улыбнулся и, стараясь сгладить возбуждение самодержца, ответил:

– В наших книгах ничего насчет этого нет, мы не имеем этого предания, а Евангелия не говорят определенно. Может и так, а может и нет, дело давнее. Прошу прощения вашего величества, что доставил вам неудовольствие.

Раввин поклонился и оставался в такой позе, пока Александр, резко повернувшись, не отошел от него.

На этом разговор был окончен. Не попрощавшись, император вышел из синагоги. Вскакивая на коня, он махнул перчатками, которые все время разговора с раввином теребил в руках, и распорядился, обращаясь к адъютантам:

– Давайте к татарам.

Следующим местом, которое посетил царь, была мечеть, которых в Бахчисарае было много. В том числе и самая древняя и главная из них Тахталы-Джами. Но они отправились не туда, а в небольшую мечеть на окраине города, где их уже ждал мулла, хорошо говорящий по-русски и рекомендованный императору как один из лучших суфиев – знатоков мусульманства. Вокруг мечети цвел большой сад с обилием цветов и фруктовых деревьев, с виноградными арками над песчаными дорожками, сходившимися к небольшому фонтану перед входом.

Спешившись перед воротами сада и оставив свиту дожидаться там же, император с одним из адъютантов прошел за ограду и остановился у фонтана. Входить в здание самой мечети посетитель не стал. Причиной этого стало обязательное условие снятия обуви перед входом, что было весьма затруднительно выполнить, не причиняя ущерба чести его величества. А нарушить это правило и тем обидеть мусульман было, естественно, также невозможно.

Мулла тут же вышел к царю и приветствовал его с традиционным поклоном:

– Ас-саляму алейкум, ваше величество, добро пожаловать к нам.

– Уа-алейкум ас-салям, – бегло ответил император ответное приветствие, специально заранее заученное, но только чуть склонил голову в сторону собеседника. Этот ритуал был заранее подготовлен, так как император пожелал расположить к себе собеседника.

Разговор начался с того, что император спрашивал о земных нуждах подданных ему мусульман. Подготовленные заранее вопросы он ронял как бы вскользь, ответы слушал невнимательно, только изредка бросая сопровождающему их адъютанту: «Запишите это» – или: «Нужно разобраться, пометьте себе, голубчик».

Гораздо внимательней его взгляд стал, когда он как бы невзначай перевел беседу на волнующую его тему, предварительно отослав адъютанта к остальной свите: