Бабушка учила внучку другому ремеслу. В чулане, небольшой комнатке перед входом в дом, стояла от времени запылившаяся прялка, которую внучке не терпелось достать и привести в действие. Она долго надоедала бабушке, и та сдалась. Наверху, где располагался специальный гребень, помещали овчину. Чтобы из пучка получить нитку, нужно было надавить ногой на педаль, как в швейной машине, и привести прялку в движение. Работы хватало и ногам, и рукам. Требовалась сноровка.

– Насколько ловко ты будешь работать пальцами, – поучала бабушка Катя, – настолько ровнее получится пряжа. – Я помню случаи, когда пряли до крови на пальцах.

У девочки ровная нить получилась не сразу. Не хватало терпения: то тут, то там появлялись предательские узелки. Она сначала плакала.

– Не так это просто, умильная ты моя, – успокаивала бабушка. – Со временем научишься.

Так оно и случилось. В первый день Люда поранила пальцы. Неделю заживали. А потом – снова к прялке. Настойчивости девочки даже деревенские удивлялись. Отцу, приезжавшему проведать её, такое усердие дочки нравилось.

– Папочка, я научилась! Все шерстяные клубки – мои. Ни одного узелочка нет, – впопыхах рассказывала Мила.

– Старайся и дальше. А главное, бабушку слушайся! – радовался успехам дочери отец.

Освоить работу по хозяйству стало для неё такой же потребностью, как пить и дышать. Люда не давала проходу тётушке, просилась с ней на ферму.

– Далеко, пять километров придётся идти, да и устанешь быстро, – отговаривала она.

– Ну, возьми, тётя Таня, пожалуйста! – клянчила девочка.

– Хорошо, собирайся, – сдавалась она. – Знаешь, где у коровы молоко находится? – шутливо спрашивала.

Люда была готова к любым трудностям: и к дальней дороге на ферму, и к тяжёлой работе доярки. Сёстры рассказывали про болезнь рук, про то, как надо правильно ставить пальцы, чтобы из соска появилось молоко. Девочка впитывала все советы, как губка воду, и старалась успокаивать себя: ей нисколько не страшно, и у нее всё получится.

На следующий день встали ни свет, ни заря. Хотелось спать, но, вспомнив, как братья смеялись над ней, маленькая доярка старалась не отставать от сестёр и тётушки. Она уже не замечала своих любимых васильков, жёлтого и синего люпина, берёзовой рощи, которой ещё недавно восхищалась … Широкая песчаная дорога казалась бесконечной.

Утренняя дойка стала первым для неё испытанием. Большая ферма, запах … Пахло то ли навозом, то ли кормом, то ли и тем и другим сразу?!

Коровы – особые существа. Это Люда прочитала в глазах Бурёнки и Пеструхи, Милки и Розы – так чаще всего называли коров на ферме. Коричневые, чёрно-белые, встречались и трёхцветные … К каждой требовался подход. Чтобы корова подпустила к себе, доярка сначала погладит её, поговорит с ней, только тогда своим одобрительным мычанием корова даст знать: можно приступать к дойке.

Тётушка почти сразу предложила подоить. Со страхом девочка подошла к чёрно-белой Лушке, протянула к ней руки и замерла: подпустит или нет? Судя по всему, Лушка сжалилась над маленькой дояркой – стояла, как вкопанная. Та обрадовалась, стала смелее.

– Оботри вымя, смажь соски смальцем … – подсказывала тётя Таня, – не бойся!

– Вдруг ей больно будет? – переживала Люда.

– А ты не дёргай за соски, старайся выдаивать молоко, не торопись, – учила опытная доярка.

На ферме Люда пробыла до обеда, вернулась в деревню, упала на сено замертво.

– Ну, что, доярка?! – подсмеивались над ней вечером братья.

– Я завтра снова пойду, ладно? – просила она тётю. Та любила Люду за её доброе сердце, за сострадание к животным, за желание трудиться не покладая рук.