С помощью медсестры я забираюсь обратно в постель и с замиранием сердца жду доктора. Несколько минут растягиваются в целую вечность. Я пытаюсь вспомнить какие-то детали родов, и кажется, последнее, что слышала тогда, — пронзительный детский плач. Или же мне это привиделось? Неизвестность убивает меня, я пялюсь в потолок и отсчитываю секунды, чтобы хотя бы чем-то занять свои мысли.

Когда в палате появляется мужчина лет сорока, я напрягаюсь всем телом, словно ожидаю приговора. Не отвожу от него взгляда, стараясь разглядеть выражение его лица. 

— Ну наконец-то вы очнулись, Антонова. Напугали всех знатно. Как чувствуете себя? Сколько пальцев видите?  — Доктор направляет мне в глаза луч света, просит следить за ним взглядом, что-то записывает в тетрадь. Мне измеряют давление, температуру, задают несколько стандартных вопросов, чтобы исключить провалы в памяти, потом ставят капельницу, а я все боюсь спросить о ребенке. Молчу. Слежу за движениями мужчины и наконец-то набираюсь смелости.

— Доктор, скажите,  — прокашливаюсь я и прикрываю глаза, — что с моим ребенком? — Ком сдавливает горло до такой степени, что я не могу даже дышать. 

— Не волнуйтесь, ваш сын абсолютно здоров, сейчас находится в детском отделении, ожидает, когда вы пойдете на поправку и сможете забрать его.

Я выдыхаю с облегчением. Мой малыш живой! 

— А можно мне его увидеть? — спрашиваю с надеждой и с мольбой, упираясь  в него взглядом. 

— Простите, не положено, детское отделение находится в другом корпусе. Но вы можете попросить вашего мужа сделать несколько фотографий, чтобы убедиться, что ему там хорошо.

— Мужа? Я не замужем,  — выдавливаю из себя грустную улыбку, и сердце сдавливает от боли при воспоминании о Максиме.

— Простите, я думал Максим ваш муж. По крайней мере, он так представился.

— Максим? Он здесь?  — спрашиваю взволнованно, не веря в слова доктора.

— Заходил несколько раз, оплатил ваше лечение.

— Правда?  — с неверием спрашиваю я. 

— На сегодня визиты уже закончены, но, думаю, завтра утром его смогут пропустить к вам. Я свяжусь с ним.

— Спасибо большое,  — прикусываю губу, с благодарностью глядя на мужчину.  — А может, получится все же принести сюда ребенка? Или... я могу сама пойти к нему. — Привстаю в кровати, с надеждой смотря на доктора.

— Лежите, вам пока рано вставать. И не волнуйтесь, если через день-два ваше состояние нормализируется и вы пойдете на поправку, то сможем организовать вам свидание с сыном. В конце концов, не только пенсионерам разъезжать на инвалидных колясках, правда?  — Он весело подмигивает мне, обнадёживая,  и я расплываюсь в ответной улыбке.

— Спасибо.

— А теперь попробуйте немного поспать.

— Хорошо,  — машу головой.

— И больше, пожалуйста, никаких попыток встать с кровати самостоятельно и прогулок по палате, обещаете?

— Обещаю,  — снова кивок.

Я жду появления Максима с огромным нетерпением. Хочу увидеть его, вдохнуть родной аромат, почувствовать вкус любимых губ, а еще услышать рассказ о нашем сыне. Мне все еще не верится, что я пробыла в реанимации больше недели. Что стала матерью. Что Максим вернулся, не  бросил меня. Скорее всего, тот бородатый мужчина лишь разыграл меня, и я даже догадываюсь, кто решил сыграть со мной эту идиотскую шутку. Вполне в стиле Макса.

Мне казалось, что я не смогу уснуть. Не сейчас, когда так много всего нужно обдумать, но я сама не поняла, как провалилась в крепкий сон, иногда выныривая из него, а потом вновь засыпая.

Меня заставляет очнуться громкий стук двери и незнакомый мужской голос.

— Хорошо, я недолго, обещаю.

Шаги приближаются в мою сторону, я решаю, что это врач, поэтому открываю глаза, чтобы дать понять, что уже не сплю, и поздороваться с ним, но, к моему удивлению, натыкаюсь на взгляд пронзительных глаз, которые поразили меня еще при первой встрече.