Домой возвращаюсь не в самом лучшем настроении. Измотанный и выжатый. Заваливаюсь на кровать, только закрываю глаза, как на всю квартиру раздается дверной звонок.

– Кого там еще принесло? – ворчу себе под нос и нехотя поднимаюсь с кровати. Плетусь к двери и с удивлением обнаруживаю за ней Игоря и Вику. – Что-то случилось? – с подозрением спрашиваю я, смотря на их кислые лица.

– Можно войти? Есть разговор. – Игорь выглядит слегка нервным, руки спрятаны в карманах, искоса поглядывает на поникшую Викторию, и мне даже в голову не приходит, о чем мы можем разговаривать в одиннадцать ночи.

– Конечно, – я отхожу в сторону, пропуская их внутрь, и закрываю дверь. – Так что такое? – спрашиваю, потому что эта парочка все еще загадочно молчит.

– Мы были у Ирины, – начинает Игорь, и я напрягаюсь. Боюсь услышать плохие новости. Прикрываю глаза, чувствую, как в легких заканчивается воздух. Странная реакция на судьбу незнакомки. – Она все так же без сознания, я поговорил с докторами, никто толком ничего не может сказать. Ребенка перевели в детское отделение, его не могут больше держать в роддоме. Если в ближайшее время никто из родственников не заберет мальчика либо Ира не очнется, то начнут оформлять документы и отправят его в дом малютки.

— Вот как… – выдыхаю я.

— Максим, мы с Игорем решили забрать мальчика к себе на то время, пока Ира будет в больнице, — решительно заявляет Вика, и моя бровь ползёт вверх от удивления. — Ира жила только с бабушкой, в какой-то деревне, ее мать за границей, а решать что-то нужно прямо сейчас. 

— Да, я знаю, ездил к ней домой, нашел адрес прописки, но рассказать о реальном положении дел так и не смог. Нечего нервничать пожилой женщине, может через день-два все обойдётся, а я своими новостями зря только потревожу ее. — Я отвожу взгляд в сторону. 

На самом деле это не единственная причина того, почему я так и не смог рассказать правду родственнице Иры.  Просто внутри меня все ещё свежи воспоминания о том, как мне пришлось рассказать своей бабушке, что дед скончался прямо на операционном столе. Я добрых полчаса простоял под дверью ее квартиры, собираясь  с мыслями и подбирая  правильные слова, потому что знал, что даже в свои восемьдесят четыре они любили друг друга точно так же, как и в двадцать. И я никогда не забуду ее растерянный, неверящий взгляд, слёзы в глазах, то, как она присела на диван и молчала несколько часов, пытаясь осознать произошедшее. 

— Я бы не хотела, чтобы с моим ребёнком произошло то же самое, поэтому собираюсь какое-то время приглядывать за малышом. Думаю, Ира будет рада этому.  

— Хорошая идея, — киваю головой и выдыхаю от облегчения, понимая, что пацан теперь не моя головная боль. 

Игорь и Вика не двигаются с места, не собираются уходить, смотрят на меня с надеждой во взгляде, и я не понимаю, что они хотят от меня. Одобрения? 

— Что-то ещё? — спрашиваю все же я. 

— Дело в том, — начинает Игорь, — что нам ребёнка не отдадут, по закону не имеют права, но в больнице и роддоме все уверены, что ты его отец, поэтому мы хотели попросить тебя помочь нам забрать мальчика. 

— Плохая идея, — говорю я, не давая закончить предложение Игорю. 

— Макс, мы бы не просили о помощи, если бы самостоятельно могли решить эту проблему, — начинает заводиться Игорь, и теперь я точно узнаю в нем своего соседа.

Мы с Игорем буравим друг друга упертыми взглядами. Для него все так просто: забери ребенка, запиши на себя, а мы за ним присмотрим. А то, что в случае чего вся ответственность за мальца ляжет на меня, никто не подумал. Да и где гарантии, что Вика не примчится ко мне завтра и не скажет забирать его обратно?