Знать, конечно, имела связи с главным учебным заведением страны, да и ректор не простолюдин какой-нибудь. Но зачем тащиться по весеннему холоду и грязи из Эвенрата в Мирар? Если герцог хотел выразить благосклонность ученым или впихнуть своего отпрыска в академию, то сам поехал бы в столицу. Виркнуд не зря отметил ректора. Надо послать людей и к нему.

Рыцарь скользил взглядом по списку лиц, посещавших Шелана в последнее время. И одно из имен привлекло его внимание больше других: Дайéн, граф Маки́тура.

«Кажется, раньше я занимался Макитуром», – подумал Эйсгейр, не без труда вспомнив лицо графа: нежное, как у женщины, с вечным отпечатком благородной презрительности.

Стук в дверь прервал размышления владыки Северных земель.

– Милорд, – обратился к нему камердинер, – вас ждут гости.

– Гости?

– Общество Знающих, милорд.

– А, эти. Совсем из головы вылетело.

Эйсгейр поднялся и позволил слуге заняться его внешним видом. Тот, бормоча себе под нос, оправил одеяние, добавил поверх накидку и повязал роскошный пояс. Потом придирчиво осмотрел рыцаря и кивнул.

«А ведь раньше все было гораздо проще, – не без досады думал Эйсгейр, направляясь в тронный зал. – Нет же, надо каждый раз приглаживать плавники».

Накидка была, по его мнению, лишней. Кто вообще раскопал это трехвековое старье? Причем во второй раз! Рыцарь с удовольствием послал бы все это в океан, но он хорошо знал: для правителя внешний вид, к сожалению, не мелочь. Всех судят по одежке, а великих лордов и королей – тем более.

В тронном зале Эйсгейра ждала кучка людей. По случаю аудиенции они надели строгие черные одежды с вышитой на спине и воротниках эмблемой Общества Знающих – глазом со свечой вместо зрачка.

Посетителей, конечно же, предупредили, что в Ледяном дворце церемониал не похож на привычный дворцовый. То есть он почти отсутствовал – уж в собственном-то доме Эйсгейр мог вести себя, как ему заблагорассудится! И все равно ученые мужи сильно удивились, когда Снежная Длань собственными руками распахнул двери, украшенные морозным узором, и вошел в зал с противоположной от трона стороны. Как обычный человек.

Гости нервничали. Все они были генасами, а генасы около легендарного рыцаря первого ранга чувствовали себя прозрачными мальками рядом с тысячелетним кракеном. Так однажды описал свои ощущения Ми́ррин, друг Эйсгейра и посол Светлого Леса в Эйсстурме.

«Это вы еще меня призывающим стихию не видели! – подумал рыцарь, глядя на гостей. – И хорошо, что чесотки у вас нет».

От последнего страдал его любимый племянник. На самом деле племянником он не являлся – потомок в каком-то там колене. Бедный юноша, будучи чрезвычайно одаренным маагеном, начинал чесаться рядом с сильным иллигеном или стихийником-водорожденным. Из-за Эйсгейра у него зудело все – от макушки до пят. Была ли у кого-то еще подобная реакция, рыцарь не помнил.

– Господа, прошу отужинать со мной, – Эйсгейр пригласил всех следовать за ним.

Любые аудиенции, выпадавшие на полдень или вечер, рыцарь совмещал с едой, чтобы не тратить время зря. Уж цену времени он понял за восемьсот семь лет жизни.

Ученые мужи переглядывались и неуверенно топтались на месте, поэтому приглашение пришлось повторить. Увидев, как стража без зазрения совести разулыбалась – они-то привыкли к тому, что их владыка делает все не так, – Эйсгейр в шутку нахмурился.

Когда все прошли в трапезную и расселись, гости после утомительно долгих проявлений вежливости и раздражающе обязательных словесных расшаркиваний высказали свою просьбу.

Как и предполагал Эйсгейр, они хотели попросить у него отдельное место для своей ложи в Эйсстурме. И это ему очень нравилось. Общество Знающих начало свое существование именно здесь, но в силу разных причин на Севере больше двадцати лет не было его официальных представителей. Приятно, что самый уважаемый на Иалоне союз ученых возвращается, так сказать, на родину.