Я глянула на Растона. Он кивнул: тоже услышал. И мы бросились туда.

Последние ступени лестницы к храму. Небольшой парк, усаженный цветами.

Несколько кварталов. Пока бежали, я нащупывала зовущего, пыталась просмотреть – но впереди стоял хаос, крики. Людское горе.

Ненависть.

«Только не это! Вы не можете их забрать! Её забрать! Верните мне её! Боги, молю вас! Только не её!»

За очередным поворотом открылся перекрёсток. Две самодвижущихся машины столкнулись прямо в его центре. Из одной выскочил мужчина, что-то возмущённо крича. А из другой... как раз и доносился душераздирающий, тоскливый ментальный крик на грани отчаянья.

Оглядевшись, чтобы удостовериться, что на меня никто не смотрит, я осторожно чуть сместилась из реальности, становясь невидимой. И, взлетев над собравшейся толпой, скользнула внутрь машины.

– За что? За что? – как заведённый повторял мужчина, пытаясь высвободиться из ремней и покорёженных деталей в кресле водителя.

Окровавленными руками пробовал дотянуться до женщины рядом, но та лишь смотрела на него стеклянными глазами. С сидения сзади на мостовую вылетела девочка лет пяти. И тоже лежала без движения.

Коснувшись осторожно его головы, я начала считывать воспоминания.

«– Летта, милая, – рука мужчины скользнула женщине на колено.

– Смотри на дорогу! – одёрнула его та, покосившись назад, на дочь.

Девочка задремала, опёршись на дверцу. Женщина улыбнулась. Мужчина, глянув назад, продолжил:

– Какая награда ждёт меня дома? – засмеялся он, поиграв бровями.

Одна рука небрежно лежала на руле, вторая продолжала подбираться к женской коленке. В панели управления переливался голубым ходовой кристалл.

Женщина сердито махнула в сторону дороги.

Машина мчалась быстро – похоже, совсем новые технологии. Магический кристалл помигивал, но мужчина даже не смотрел на него.

И так же не глядя выскочил на перекрёсток.

Кристалл полыхнул красным. Навстречу вылетела ещё одна машина.

Визг колёс, крик, мужчина крутанул руль, изо всех сил вжимая ногой кристалл торможения.

Самодвижущийся экипаж вывернулся, и тем самым боком, с которого сидели жена и дочь, врезался в угол дома. Отлетел назад.

Женщина дёрнулась от удара, влетела головой в потолок, потом – в переднее стекло и осела на сиденье. В тёмных глазах медленно угасала жизнь.

Она ещё попыталась оглянуться на ребёнка, что-то прохрипев, но так и не смогла. Не увидела, что дверца открылась и девочка вылетела на булыжники.»

Вынырнув из воспоминаний, я судорожно вдохнула, тряхнула головой.

Тяжело... как же больно и тяжело!

– Пожалуйста... пожалуйста... – продолжал причитать мужчина, хватая себя за волосы. – Только не Летта... Вия... у нас могли бы быть ещё дети... только не моя любимая... только не она! Да чтоб вы, твари, сдохли! – продолжал костерить всех подряд.

Ну или нас, люди это очень любят. В любых своих ошибках винят.

Он в отчаянии поднял голову и глянул почти мне в глаза. Не видя, но безошибочно чувствуя присутствие. Не отдавая себе отчёта, находясь в полубреду. Продолжал взывать к Высшим.

Я приостановила время, создавая финальную точку Дуги Оракула.

И натолкнулась на вопросительный взгляд Растона. Светлокрылый пристроился на заднем сидении рядом со мной, ожидая.

– Он сам виноват, – пробормотала я.

Вот почему создание Дуги считается одним из самых сложных процессов. Не только магически, но и психологически. Опытные Высшие умеют определять, где, когда и для кого её запускать. Однако я...

Я только выпускница. Категорически запрещено делать Дугу для тех, кто творит зло другим, но тут... тут ведь ошибка? Именно для того, чтобы её исправить, человеку даётся второй шанс?