– Понимаю, как тебя раздражает поведение моего брата, – сказала она. – Но я вынуждена умолять тебя не выдвигать обвинений.

Анжело снова выгнул темную бровь:

– Позволь мне убедиться – ты меня умоляешь?

Натали поджала губы, пытаясь сдержать вскипающие эмоции. Он выжмет из ситуации все, что сможет, и ей придется подчиниться.

– Я лишь прошу проявить снисхождение.

– Ты подлизываешься.

Натали снова расправила плечи:

– Я оплачу ущерб, если захочешь, оплачу вдвойне.

Анжело по-прежнему оценивал ее неподвижным взглядом:

– Ты хочешь разрешить ситуацию прежде, чем она просочится в прессу, да?

Натали надеялась, что ее лицо не выдает панику, которую она испытывала. Она всегда гордилась умением скрывать свои чувства. Годы столкновений с перепадами настроения отца научили ее скрывать страх. С детства внешняя холодность прятала внутреннюю бурю эмоций. Она служила ей щитом, броней – защитными доспехами.

Но взгляд Анжело был умным и проницательным. Еще до их расставания Натали чувствовала: он начинает понимать ее характер.

– Конечно, я хочу скрыть это от прессы, – не стала скрывать она. – А ты не хочешь? Что подумают люди о безопасности в твоих отелях, если гость может причинить такой ущерб, который ты приписываешь моему брату? Твои отели предназначены для высшего общества. Что подобные новости скажут об их клиентуре?

Уголок рта Анжело дрогнул.

– У меня есть причины считать, что твой брат выбрал мой отель нарочно, – заявил он.

У Натали все сжалось внутри:

– Почему ты так считаешь?

Анжело открыл ящик стола, вынул листок бумаги и вручил Натали. Ее рука едва заметно дрожала. Листок оказался факс-копией записки, которая была написана рукой ее брата и адресована Анжело: «Это за мою сестру».

Прочитав, Натали вернула записку:

– Не знаю, что сказать. Я никогда ничего не говорила Лаклану о… о нас. Ему было всего тринадцать, когда мы встречались. Он учился в школе-интернате, пока мы жили в квартире в Ноттинг-Хилле. Он тебя даже не видел.

Как и остальные члены ее семьи, Натали не хотела, чтобы Анжело стал свидетелем отвратительного лицемерия ее отца или тошнотворного подчинения матери.

– Наверное, ты ему все же что-то сказала, – заметил Анжело, – иначе почему он это написал?

Натали покусала губы. Она ничего никому не говорила, только то, что ее короткий, страстный и жаркий роман с Анжело закончился, потому что она хотела сосредоточиться на карьере. Даже ее ближайшая подруга, Изабель Астонберри, не знала, как разрыв с Анжело сказался на Натали.

Со временем она выбралась из бездны тоски и вернулась к прежней жизни. Работа – самое надежное лекарство от печали. Ее бизнес по дизайну интерьеров скоро стал развиваться, продажи через Интернет стремительно увеличивались. Натали начала планировать открытие магазинов в Европе. Теперь бизнесом занимались наемные управляющие, а сама Натали могла посвятить себя любимому делу – дизайну белья и отделки.

И всего этого она добилась сама. Она не пользовалась богатством и статусом отца, чтобы находить клиентов. Как и Анжело, она не полагалась на семейное состояние и привилегии, решив добиться всего собственным талантом и трудом.

– Натали? – Глубокий голос Анжело вырвал ее из размышлений. – Как по-твоему, почему твой брат адресовал мне эту записку?

– Я не знаю. – Она отвела глаза, убирая прядь волос за ухо.

– Наверняка он знал, что это причинит тебе массу неприятностей.

Сердце Натали забилось где-то в самом горле.

– Сто тысяч фунтов – это большие деньги, но свобода того стоит.

Анжело ответил загадочной полуулыбкой:

– Конечно, но о чьей свободе мы говорим?

Под его нечитаемым взглядом Натали охватила волна паники.