— Обращение по имени предполагает близкие отношения, — вырвалось у меня.

Хотела добавить: «А у нас их нет и никогда не будет…» — но вовремя прикусила язык. Но герцог всё равно нахмурился.

— Почему ты так думаешь? — спросил он.

— Думаю что? — уточнила я.

— Что у нас не будет близких отношений? — Герцог улыбнулся так очаровательно, что у меня аж прошла головная боль, сдавившая виски после «сообщения» Горана. — Ты действительно веришь, что я не смогу соблазнить тебя?

— А вы собираетесь соблазнять? У меня сложилось впечатление, что через два дня вы просто прикажете мне лечь с вами в постель.

— Я никогда не принуждал ни одну женщину! — возмутился герцог. Он присел на стул и посмотрел мне в глаза. — У нас ничего не будет без твоего согласия. И перестань мне выкать!

— Вот об этом я и говорю. Вы не спрашиваете согласия, не интересуетесь моим мнением, а просто приказываете.

— Но ты ведь уже обращалась ко мне неформально, — заметил герцог. Его голос стал ниже и приобрёл хриплые нотки: — И в доме барона, и совсем недавно, когда мы вместе принимали ванну. Почему снова перешла на официальный тон? Это нелогично.

— Так женщины часто ведут себя нелогично, — парировала я. — Неужели впервые с таким сталкиваетесь?

Судя по тому, как герцог с обескураженным видом прикрыл глаза, я была недалека от истины. Это подтвердили и его мысли.

«Не стоит забывать, что она не получила достойного образования и круг её интересов не выходил дальше вопросов моды и этикета. Что ж, придётся смириться, такая уж она мне досталась…»

— Давай попробуем начать сначала, Ниниэла? — Герцог, похоже, взял себя в руки и решительно собрался смириться с моей необразованностью и нелогичностью. Плохо то, что он также взял меня за руку и начал нежно поглаживать пальцы.

— Начнём что? — Я спросила подозрительно, но потом опомнилась и решила поменять тон. А что, если попробовать сыграть на жалости? Герцог хотя бы на словах готов идти мне навстречу: — Поймите, мне очень нелегко принять всё, что произошло. А то, что вы давите, никак не помогает…

Из глаз сами собой полились слёзы. Похоже, Нини легко могла заплакать — у меня это тоже получалось без труда. Я заморгала мокрыми ресницами и нарисовала на лице вселенскую печаль. По щекам текла солёная влага. Это было неприятно и щекотно, но ради хорошего дела можно и потерпеть.

Но я недооценила герцога — или просто не привыкла добиваться целей с помощью слёз. То, что он просто сгрёб меня в объятия, усадил к себе на колени и принялся неловко гладить по волосам, стало неожиданностью.

— Ты моя глупышка, — приговаривал он. — Пойми, я никогда не сделаю тебе ничего плохого… Нини, я обладаю даром, который достался тебе лишь в зачатке, и поэтому могу понять, когда тебе нравится то, что я делаю, а когда — нет…

— Это что ты имеешь в виду? — Мне пришлось перестать плакать, чтобы задать важный вопрос.

— Я могу читать твои мысли. — Голос герцога звучал совсем уж хрипло. — И благодаря этому знаю, что для тебя хорошо…

Герцог вытер щёки от слёз и зарылся пальцами в мои волосы, окончательно растрепав причёску. Я выругалась про себя: его глаза снова светились фиолетовым, а выражение лица не оставляло сомнений — тут снова у руля инстинкты.

А теперь меня опять будут пытаться целовать. Если, конечно, я не буду сопротивляться. Самое интересное, что герцог, похоже, искренне убеждён: со мной не нужно разговаривать, он и так знает, о чём я думаю.

Он ошибается?

Для проверки я решила обозвать его разными нехорошими словами. Посмотрела на реакцию — её просто не было. Он не слышит? Или его ментальная магия, как и моя, работает избирательно?!