Хотя я думаю, что ни эволюция, ни диалектика тут ни при чем. Современного человека из кроманьонца сделали пришельцы, поместив в мозг имплантат под названием неокортекс. Хотя последние исследования показывают, что homo sapiens мы стали благодаря функции совершенно иных древних структур в глубинах мозга. Скорее всего, неокортексом нас просто лишили возможности строить так легко пирамиды, виманы и тому подобные сооружения, тайну которых мы, современники, до сих пор не постигли. Нашим древним предкам это было по силам.

А поскольку фантазия крестных колонизаторов работала хорошо, то глумились они как хотели над бедными homo sapiens, не ведая, к чему приведут их эксперименты. Потому мы и не слышим друг друга и не можем договориться вследствие того, что имплантаты отличались чрезвычайным разнообразием, а биологи сейчас вообще говорят о церебральной селекции. Очевидно, что гениальные люди – прямые потомки пришельцев, как о том повествуют летописи: «И боги сходили на землю и брали себе в жены дочерей Земли».

Семье нужна была покорная и покладистая женщина, которая бы всегда соглашалась с Леной. Это не про меня, и поэтому мои отношения с семьей начали портиться. Прежде всего, меня оскорблял тот факт, что продукты для еды мне покупались более дешевые, нежели для семьи. Этим мне давалось понять и почувствовать мое положение прислуги в доме. Хотя творожные запеканки, приготовленные из «моего» творога, семья уплетала за обе щеки. Меня будили по утрам по времени просыпания Алисы, независимо от того, который был час. На мое счастье, Алиса укладывалась спать ровно в 21.00. Процесс укладывания был прост: я прочитывала ей две сказки и оставляла Алису одну. Она кувыркалась, что-то сама себе рассказывала и в итоге засыпала. Лена выражала вечное недовольство, но никак не могла сформулировать свои желания. Она была на два года старше Антона, такая капризная толстая тетка. В юности она занималась спортом, потом забросила его и начала толстеть. По этой причине она придерживалась строгой диеты, ела по утрам всевозможные витамины, но ей ничего не помогало. В ее разговорах со мной постоянно просачивался страх: вдруг она потеряет Антона. Вот так возьмет он и уйдет! Но что нужно делать для того, чтобы оставаться привлекательной для мужа, она не знала и держала Антона в строгости.

Есть старый советский анекдот. На вопрос: «Что Вы будете делать, если ваш муж Вам изменит?» француженка ответила: «Ха, если мой муж мне изменит 1 раз, то я ему изменю 2 раза, если 10 раз, то я 20 раз и у него пропадет всякое желание мне изменять!»; аборигенка из племени мумбу-юмбу сказала: «Моему мужу после каждой измены старейшины будут отрезать часть пениса, а с оставшимися 20 см пениса кому он будет нужен?» И тут русская простонала в отчаянии: «Боже мой! А у нас – и профком, и местком, и партком!»

Сто пятьдесят лет тому назад Н. Некрасов написал о русской женщине: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет!» Какая лихость истребила русского мужика уже во времена Некрасова, если русская женщина до сих пор входит в «горящие избы» и хватает на ходу любую клячу, называющуюся мужиком по половому признаку? Тогда, само собой разумеется, что советская женщина – как святая троица на иконе: и француженка, и мумбу-юмбу, и русская. Потому что бедного мужика прессовали и кастрировали всеми возможными силами, коих в стране под названием СССР было в изобилии: партком, местком, профком, соседи и им подобные. А мужики с перебитыми ногами и хребтами уже и не рыпались больше никуда. Да и куда им было идти, если карьера легко рубилась разводом? Отсюда это торжествующее женское: «Да куда он денется? На коленях приползет!» Конечно, приползет, но уже не мужик, а какое-то бесхребетное животное. Не спиваться же в общаге.