Лена обязала меня водить Алису в дом Верочки, где жила прабабушка, которая хотела видеть, как растет и развивается Алиса. Я сказала Лене: «Я не нанималась няней к вашей бабушке и прабабушке. Если бабушка хочет видеть Алису и показать ее прабабушке, пусть заберет Алису и общается с ней. Я даже готова привести Алису в дом к бабушке». Но Лена обязала меня выполнять ее требование: «Я хочу, чтобы прабабушка видела, как растет и развивается Алиса». Мне пришлось молча повиноваться.

У Алисы остался страх после перелома руки. Однажды на прогулке после дождя мы спускались по скользкому склону и упали. Алиса истошно завизжала. Также она осторожно вела себя на проезжей дороге: тревожно хваталась за мою руку. Конечно, все эти страхи были привиты ей семьей. Семья, думая, что делает благое дело, прививала Алисе начало невроза. Все ситуации с Семеном Алиса разрешала визгом, на который папа и мама стремглав бежали к месту визга, а Алиса торжествовала.

Семья очень пристально следила за моими действиями. Судя по последующим всплескам Лениного гнева, действия мои подлежали тщательному анализу.

Вот что пишет Б.Спок о родителях, недовольных тем, как их воспитывали их родители: «Новыетеории воспитания причинили особенно много хлопот тем родителям, которые были недовольны своим собственным воспитанием. Они хорошо помнили, как часто между ними и их родителями возникали напряженные отношения, что заставляло их испытывать неприязнь и чувство вины по отношению к родителям. Им не хотелось бы, чтобы их дети испытывали по отношению к ним те жечувства».

Поэтому они приняли для себя решение нанять няню. Дело в том, что ребенок не знает, что для него хорошо, а что плохо. Поэтому он ожидает от родителей уверенного руководства, при котором он чувствовал бы себя в безопасности. Лена, недовольная своим воспитанием, решила, что няня даст ребенку больше, чем родители.

Ввиду отсутствия каких-либо базовых знаний, все вопросы воспитания Лена возлагала на няню, но сама вела себя со мной и окружающими ее членами семьи как старшая капризная и избалованная дочь. Роль ее была ей не по силам, она понимала, что делает что-то не то, но как надо делать то, что надо, и что такое это самое пресловутое «то, что надо», она не знала, поэтому кидалась из одной крайности в другую. Лена была продукт собственного воспитания. Но она хорошо знала, что Алиса невольно будет впитывать поведенческие паттерны няни, и изо всех сил старалась проконтролировать, а что это там няня делает с нашей девочкой, или навязать мне свои представления о воспитании Алисы. Так и жила она в своих капризах, «воспитывая» меня, гастарбайтеров, Антона, детей и маму с папой.

Семья придерживалась принципа: «Кто платит, тот и музыку заказывает!» Заказывала Лена широко и с размахом. Однажды в порыве Лена мне сказала:

«Я еще узнаю у соседей, как вы себя ведете с Алисой на улице. Мы здесь живем давно и здесь все за нас!»

Я поняла, что няня в семье – как камень, брошенный в воду. Камень давно уже на дне, а круги все идут по воде. Халил – гастарбайтер, бывший в доме на правах управляющего, подливал масла в огонь. Впоследствии я заметила, что как только в поле моей деятельности появлялся какой-либо выходец из Азии, можно было сворачиваться и уходить. Эти азиаты невероятно изобретательны в интригах. Они, как раковая опухоль, поражают все вокруг собой. Неважно, что ему не нужна моя вакансия, важно, чтобы он был приближенной особой в данной семье.

Халил был обличен некоторой властью, как ему казалось – ведь он присматривал за домом, огородом, что-то строил, выполнял разные мелкие работы, и даже няню детей он воспринимал как конкурента по тому первобытному животному принципу, по которому мы не любим тараканов, мышей, гиен. Они наши конкуренты в биоценозе – человек изначально был падалиедом и собирателем, а гиены, шакалы, грифоны, тараканы, мыши обладали преимуществом в обладании пищей. Ведь человек не имел никаких конкурентноспособных механизмов выживания по сравнению с животными, питался по остаточному принципу, в основном, растительной пищей и падалью. Но растительности было в изобилии, и здесь у нас не было конкурентов. Разве только наши ближайшие предки – обезьяны, отличающиеся от нас большей ловкостью, скоростью, реакцией и близостью к природе. Наверное, за это мы их и держим в клетках. Убийство животных появилось позднее, с развитием цивилизации, но львов мы за это ненавидеть не стали – спираль ДНК, в которой уже было записано отвращение к гиенам и грифонам и благоговение к хищникам, была сформирована. А это лишь свидетельствует о том, что человек очень долго пребывал в первобытном состоянии и стал цивилизованным сразу, согласно первому закону диалектики, когда количество переходит в качество одномоментно.