– Спасибо, – послышалось от него сухой безразличной благодарностью.

И я, кивнув, всё же поспешила сбежать из гостиной, сославшись на то, что нужно донести воду. И лишь на кухне, прикрыв дверь за собой и прислонившись к ней спиной, я позволила себе выдохнуть.

Чёртов Касьян!

Вот зачем мама вышла именно за него? Не могла выбрать для сохранения отцовского бизнеса кого-нибудь менее распутного и более скромного? Глядишь, не попала бы я в такую идиотскую ситуацию и не приходилось теперь так страдать из-за неё. Я даже не знала, почему так страдаю. Вроде бы, ну что такого, увидела и увидела, но образ полуобнажённого мужчины со стоящей перед ним на коленях блондинкой никак не желал отпускать мои мысли. С каждым днём всё только хуже становилось.

А ведь до того случая я вполне нормально существовала рядом с ним. Даже не думала помышлять о чём-то таком в его сторону. Теперь же чуть ли не каждую ночь во снах его видела, а иногда и себя на месте той распутной девицы, готовая исполнить любой его каприз.

Дожила!

Нет, так не пойдёт! Нужно срочно брать себя в руки, а то так и до психушки недалеко.

Вдох-выдох, Эльнара, глубокий вдох и резкий выдох…

Не сразу, но помогло. Руки тоже больше не дрожали от волнения, разве что совсем немного, но это не страшно. Поэтому, вдохнув и выдохнув ещё раз, я подхватила поднос со стаканами воды и вернулась обратно в гостиную.

За время моего отсутствия мужчины уже завязали разговор, и я постаралась вести себя как можно тише и незаметнее, пока шла к столику, чтобы поставить на него свою ношу.

– Пожалуй, нет смысла и дальше тянуть. Все мы и так достаточно долго ждали, – в снисходительно-великодушной манере говорил между тем старший Караджа. – Многие знают, я человек старой закалки. Моя семья уважает традиции, вверенные нам от наших отцов и прадедов, тому же я научил своих сыновей, а они будут учить своих сыновей, иначе кто мы, если не помним родную землю и не чтим своих предков? Тридцать лет назад, когда Ильнур Каминский предложил идти одной дорогой с Караджа со всем уважением к нашим традициям, он дал мне слово. Пусть сегодня его с нами уже нет, но я знаю, что его слово всё равно живо и не будет нарушено, – упомянул моего родного отца. – Поэтому, с позволения Всевышнего, я хочу воспользоваться этим словом. Пусть будет во благо всем нам, – замолчал, выдержав паузу, за которую моё сердце ухнуло вниз в нехорошем предчувствии, слишком уж однозначно звучала его речь. – Мы пришли, чтобы вы отдали для моего младшего сына Дженгиза свою Эльнару. Сыграем свадьбу в ближайшее время и окончательно скрепим существующие узы между нашими семьями раз и навсегда.

Каюсь, до меня не сразу дошло, что именно он имел в виду. И что имя Эльнара – это моё имя. Как и слово «свадьба» тоже относилось ко мне. А когда дошло… Поднос с водой, который я как раз собралась поставить на столик, я всё-таки не удержала. Он выпал у меня из рук. Прямо на господина Йылмаза Караджа.

Где-то там, за пеленой моего шока, слышались сдержанные мужские ругательства на незнакомом мне языке и громкие женские причитания, мама, схватив меня за руку, сыпала витиеватые извинения за свою криворукую дочь, а я… смотрела на них и думала, что я, кажется, перетрудилась сегодня на теннисном корте, раз мне мерещилось теперь такое! Не могло же это всё по-настоящему происходить? Чтобы я, да замуж за непонятно кого должна была выйти… Что за бред? Перевела беспомощный взгляд на Касьяна, но тот хмуро взирал на самого старшего из наших гостей, отчего я ещё больше начала паниковать.

То есть правда?

Да ну нафиг!