— Прости, мне нельзя, я домой пойду! — прошептала Дина, когда настойчивые руки начали её раздевать.

— Домой пойдёшь после моего урока, не ломайся, — он уже не может остановиться, прекрасное лицо превращается в озабоченную рожу, вселяющую панику и дикий страх в жертву.

Но Дина не спешила сдаваться, отталкивала, сопротивлялась и тут же получила оплеуху. Он силой втолкнул её в маленькую комнатку, запер, позвонил другу. Тот прибежал, и они вдвоём сорвали с девочки одежду. Пока помощник держал Дину за руки, прижимая коленом длинную косу к полу, Андрей наслаждался.

— Ты что, девственница? У тебя никого не было? Я у тебя первый? — воскликнул, когда кончил и увидел кровавые следы. Самому стало вдруг неприятно, что всё это случилось при свидетеле.

Дина уже не кричит, просто плачет от унижения и боли. Тут Андрей встал и как был голый, выгнал «друга». Тот тоже собирался воспользоваться жертвой, но не захотел связываться с сильным и наглым соперником, сбежал, придётся искать девку посговорчивее, ну или дрочить, вспоминая красоту обнажённого тела Дины. Он её долго не забудет.

Андрей вернулся к Дине, она уже попыталась натянуть на себя одежду.

— Я твой первый, ты мне очень нравишься, будешь моей девушкой, поняла? Моя теперь! — Поднял её на руки и отнёс в свою комнату.

— Отпусти меня домой! — попросила девушка, понимая, что он всё ещё не насытился её страданиями.

— Пойдёшь, когда отпущу. Родаки уехали, ты моя сегодня на весь день. Но лучше бы навсегда, не сопротивляйся, Дина, мы теперь пара.

Ослабил объятия и Динка попыталась сбежать, но он поймал и теперь его ласки страстные и нежные. Он целует её, как единственную, шепчет слова любви, и снова входит в неё, сопротивление подавлено, сил у девушки нет.

Эти воспоминания как горький дёготь и сладкий мёд одновременно, он же ей нравился, и потом, когда Андрей вдруг сменил агрессию на ласку, Дине хотелось ответить, самой поцеловать его. Но всё же это изнасилование, её видел голой и держал сосед, а это омерзительно. Через унижение Дина переступить не могла и не хотела. Всё, что было приятного в тот день, она не хотела вспоминать. Помнила только насилие.

Андрей ещё несколько раз приезжал, просил, умолял вернуться к нему. Признался, что не может забыть Дину. От дерзкого «победителя» не осталось и следа.

Потерянный вид сына насторожил мать, и Андрей признался родителям, что влюбился в девушку. И признался, что спал с ней, против воли. Вот тут отец взбесился.

— Идиот, она заявление напишет и тебя посадят. Ещё и свидетель, придурок есть, если он тебе завидует, то на суде сольёт тебя под статью, — у отца от бешенства пена на губах.

Наотмашь залепил сыну леща и выскочил из дома, на машине приехал к развалюхе Дины. Неудачно, что в это время она дома одна, испугалась до икоты. Такой свирепый вид у папаши Андрея. Он вошёл, схватил её за шею и прошипел:

— Если только пискнешь про то, что случилось, запру в этом сарае с мамкой и спалю на хрен! За сына убью! Тварь!

— Не я лезла к нему, он меня изнасиловал, — вдруг прорезался голос Дины сквозь панику.

— Знаю я вас шлюшек, нищие дуры, думаешь, если ноги раздвинула, так и всё богатого парня привязала, он бегает, страдает по тебе. Но мне легче удавить тебя.

— Да, удавите! Так всем проще будет, и Андрей вам спасибо скажет, — вдруг сказала Дина, страх у неё ушёл. Растворился и появилась уверенность, да такая, что отец Андрея вдруг отступил.

— Вот ты его чем взяла, сучка, безразличием и огнём? Забудет он тебя!

— Поскорее бы, надоел со своим нытьём, — вдруг огрызнулась Дина, её голубые глаза сверкнули злобой.