- Эй! – вдруг пронзительно завопил он. – Разве вы не та самая отборная сьёретта, которая вчера в зал приемов вломилась?

Я оскорбленно моргнула: что значит, вломилась? Я имела полное право там быть!

- А разве вы не во дворце должны сидеть? Вам же нельзя в город! – так неудачно встретившийся мне гвардеец преисполнился подозрительности, и…

От сильного толчка короля отшвырнуло в сторону, так что аж юбки взметнулись!

Гвардеец ринулся прямиком ко мне! Меня обдало запахом дубленой кожи, влажной шерсти, пота и мужских притираний. Надо мной нависла азартная физиономия с лихо закрученными усами… и меня дернули за руку, с размаху впечатывая в кожаный нагрудник!

- Мастер Вильеееее! – восторженно заверещал гвардеец, одной рукой прижимая меня к себе, а другой призывно размахивая отобранной коробкой с пирожными. – Я подозреваемую поймаааал! Она что-то во дворец несла! Не иначе, чтоб еще и короля убить!

- А ну отдай! – взвыла я, пытаясь дотянуться до коробки.

- Если меня кто и пытался убить… - отряхивая юбку, гневно рявкнул король…

Одна из темных фигур на лестнице выпрямилась и обернулась к нам.

Мы с королем дружно замолчали. Потому что теперь стало видно, что же там, на лестнице.

На залитых потемневшей кровью ступеньках лежало тело. Издалека оно походило на небрежно брошенный мешок. И только золотая казначейская цепь тускло блестела, да ярким сполохом на фоне серого мрамора ступенек торчала оперенная стрела, настигшая королевского казначея прямо на парадной лестнице его собственного особняка.

К нам усталой походкой шел Черный Вилье. Собственной зловещей персоной.

Остановился. Посмотрел на меня – на физиономии его явственно нарисовалось злорадство. Поглядел на Камиллу – в глазах его что-то блеснуло. Ах, эти истинные сьёретты в изгнании и страдании – при виде них у мужчин в глазах вечно… что-то блестит. Даже если мужчина – Черный Вилье.

Мазнул взглядом по королю… и физиономия Вилье стала откровенно мученической. Прямо не Черный, а святой Вилье, страдалец за… что-то. На королевской физиономии было написано откровенное смущение – он даже платье одернул.

Зато теперь я знаю, кто тот друг, что научил нашего короля шляться по недозволенным местам в женском платье.

Скажи мне, кто твой друг… и я промолчу, что я о тебе думаю, потому что ты наш король.

Тот самый, который прямо сейчас пытается натянуть чепец поглубже. Примерно до колен… И явно жалеет, что это невозможно.

- Только не говори мне, что вы всё время были втроем. – морщась, как от зубной боли, процедил Вилье, глядя на короля.

Король бросил быстрый взгляд на Камиллу, на меня… оставил чепец в покое и выпрямился, демонстрируя поистине королевскую осанку. Ну насколько это вообще возможно в женском платье.

- Были. – упрямо сказал он.

- Не разлучались ни на минуту? – подозрительно прищурился Вилье.

Король бросил быстрый взгляд на тело на ступеньках… и все также упрямо помотал головой.

- Не разлучались. Совсем.

«А иначе он бы что – обвинил нас в убийстве казначея?» – я возмущенно уставилась на Вилье.

- Что вы вообще делали в городе? – с усталой безнадежностью вздохнул Вилье.

- Мы… За пирожными ходили. - его величество внимательно изучал мостовую под ногами.

Вилье поглядел на гвардейца… и тот немедленно вручил сверток ему в руки. Торжественно.

- И что? – разглядывая коробку, с сомнением прищурился Вилье. – Они лучше, чем на дворцовой кухне?

- Вы только попробуйте! – злобно процедила я. – Только попробуйте хоть одно… попробовать! И я не знаю, что с вами сделаю!

3. Глава 3 Королевские узницы

Мы с Камиллой сидели на кроватях. Собственно, это были даже не кровати, а простые деревянные нары, но поверх оструганных досок лежали толстые мягкие матрасы, накрытые белоснежными простынями. Подушки были пухлыми, а теплые, как раз для осени, перины, толстыми и одновременно легкими. По любым меркам эти нары были намного удобнее куцых диванчиков в спальне для отборных… если бы вместо одной из стен не красовалась частая решетка, а в коридоре не прогуливался стражник. Правда, появлялся он редко, поскольку лично его величеством было велено не надоедать благородным сьёреттам… но и отпирать нашу камеру без приказа тоже не собирался.