Наконец, все конкурсантки собрались в полном составе, и я уже подумала, что сейчас смогу перекусить и убежать обратно в свою комнату, однако в этот момент дверь зала распахнулась.

– Его Величество, Ролан Восьмой! – торжественно объявил слуга, вызвав этим восхищенный писк у девушек и разочарованный стон у меня.

Не к добру это. Чего он явился?

Император же с невозмутимым видом прошагал к столу, усевшись на свое место, которое для него всегда оставляли пустым. И тоже уставился на меня, будто ожидая, что я что-то должна ему сказать. Оправдывать эти ожидания у меня желания не было, поэтому промолчала, уставившись в ответ.

Другие девушки также открывать рот не спешили, разглядывая черный узор, видневшийся из-под ворота императорской рубашки.

– Добрый вечер, леди, – наконец уронил Ролан, так и не оторвав от меня своего взгляда.

В ответ ему раздался нестройный хор приветствий. Девушки захлопали глазками и задергали плечиками, стараясь показать себя во всей красе, а дальше повторилось все то же самое, что было с Лейлой.

Ролан мило беседовал со всеми, отвешивая комплименты, но упорно избегал меня, хотя смотреть не переставал. Кажется, после обеда у него все же возникли некоторые проблемы с самыми робкими конкурсантками, которых испугали мои угрозы. И теперь, получив первые отказы в близости, император всеми силами пытался показать, что благоволит не только мне, и что метка не слишком много значит.

Интересно, почему бы ему просто прямо не сказать – мол, извините, леди, я поставил это клеймо только ради спора… хотя, ясно почему. Тогда бы ведь пришлось признать, что на свете существует девушка, отказавшаяся ложиться с ним в постель даже после того, как он применил к ней всю свою магию.

В этот раз Ролан сидел слишком далеко и возможностей сбить его с мысли проверенным способом у меня не имелось.

Хм… ну ладно. Раз уж поесть теперь толком все равно не получится…

Подозвав слугу, я снова попросила его принести принадлежности для письма, а затем принялась глядеть на тех, кому Ролан выказывал особое расположение и рисовать цветочки на бумаги. Спустя минут десять император все же заметил мои манипуляции.

– Милана, что ты делаешь? – ласково спросил он.

– Записываю, чтобы не забыть, Ваше Величество, – столь же ласково ответила я.

– Обычно за столом этим не занимаются, – укорил меня Ролан. – И что же такого важного ты записываешь?

– Всего лишь имена, Ваше Величество, – пожала плечами.

А потом самым нежным взглядом посмотрела на одну из девиц и словно невзначай провела пальцем по своему горлу. Девица побледнела, выронив вилку.

Остаток ужина я так и сидела с пером наготове, нервируя всех, кроме Лейлы. Теперь участницы отбора от комплиментов императора все больше не розовели, а бледнели и зеленели, и Его Величеству это явно не нравилось.

Впрочем, нашлись и те, на кого мои ухищрения не подействовали – на них-то и переключился Ролан.

Когда трапеза закончилась, и император покинул зал, я поднялась со своего места, громко проговорив:

– Дорогие мои, думаю кое у кого из вас возникли сомнения в том, что я стану императрицей. Так вот, хочу сказать прямо. Я стану. И конкуренции не потерплю, поэтому даю вам последний шанс умерить свой пыл. Что же касается Его Величества… уже скоро вы увидите его расположение ко мне, потому что та из вас, что сегодня проникла в мою комнату, покинет отбор.

И закончив говорить, я развернулась и ушла прочь из зала. Ну все, теперь оставалось только подремать и надеяться, что дальнейшие намеченные дела пройдут как по маслу.

До комнаты я дошла быстро. Снова проверила все свои маячки – в этот раз внутрь никто не заходил – заперлась и легла на кровать, пожалев, что здесь нет будильников. Хотя, зная этот проходной двор, меня все равно кто-нибудь, да разбудит – либо слуги, либо Ролан, либо Лейла…