А еще, от нее шел неприятный цветочный аромат. Точнее сказать, запах ее духов, лично мне, был очень и очень противен.

– Я вас не звал, – взяв ее за плечи, резко и грубо отодвинула подальше от себя. Фух, даже дышать легче стало.

– Я вас чем-то огорчила? – морщит обиженно свой идеальный аккуратный нос и снова делает шаг навстречу, собираясь прилипнуть ко мне. Вот же пиявка!

– У господина важная встреча, Дарина, – попытался помочь мне Луч.

Ключевое слово – попытался. Эта особа так злобно на него зыркнула, что казалось, не будь меня рядом и она, с удовольствием, придушила бы милого пушистого фамильярчика.

Ой, не нравится она мне. И дело тут не в какой-то женской конкуренции или неприязни. Что-то в ней было отталкивающее, гнилое, лживое. Как Кощей вообще с ней общался, она же насквозь фальшивая? Хотя, справедливости ради, сомневаюсь, что ему был так уж важен ее кроткий и милый нрав. А ночами они точно не научные разговоры вели.

– Уходи, – отрезала я, – и не смей приходить, пока я сам тебя не позову!

Отодвинула ее в сторону и уверенным быстрым шагом продолжила  намеченный путь. И прежде, чем завернуть за угол, обернулась. Девушка растерянно и недоуменно смотрела нам вслед.

– Фух, – выдохнула, – ну и вонючие же у нее духи. А ты чего такой довольный? – глядя на широко улыбающегося Лучезара, спросила я.

– Ну и рожа у Дарины сейчас была! Она ж себя вечно обливает той дрянью, что господину голову сносит. А тут – хоп и не сработало!

Голову сносит? Не феромонами ли барышня балуется случайно? Тогда да,  у бедняги – когнитивный диссонанс.

– Сейчас за чем-то новеньким побежит, – хмыкнула я и серьезно добавила: – но с ней нужно что-то делать. Она может оказаться большой проблемой.

Кабинет казначея представлял собой небольшое помещение с плохо пропускающим свет окном-бойницей и освещаемый лишь несколькими свечами. Как и в той комнате, что меня поселил был Кощей, на каменных стенах ничего не было, – ни шкур, ни картин. Только возле одной из них стоял обычный деревянный стол и пара стеллажей со свитками. Ни тебе гор золотых монет, ни какого-то захудалого сундучка. Не так я представляла себе кабинет казначея, конечно.

Сам же Феодосий Иванович, я надеюсь, что это он, сгорбившись над очередным свитком, почти уткнулся носом в пергамент и что-то шкрябал пером. Может пересчитывал налоги?

– Кхм, – кашлянула я, привлекая внимание, так и не решив, как правильно обратиться.

– Господин! – аж подпрыгнул тот. – У меня почти все готово, господин. Не извольте гневаться, но вы ведь давали сроку до завтра.

– Я не по этому поводу, – подняв руку, призвала его замолчать. Надо будет позже хоть выяснить о чем речь шла. – Мне нужно отсчитать десятую часть казны и хранить ее отдельно от всего.

– Но как же…

– Мне все равно как! Хоть горстью насыпь в отдельной комнате, хоть в сундуки сложи, хоть в собственные панталоны! – ух как разошлась. Притормози Ярослава, у тебя золотая лихорадка началась что-ли?! Золота еще нет, а лихорадка – есть.

– Конечно-конечно, господин, – опустил голову мужчина, – все сделаю.

– Главное, – не более десятой части, – спокойнее сказала я. – Лучше даже чуть меньше.

Я посмотрела на казначея и мне даже жаль его стало. Бледный, уставший, загнанный мужичок. Сложно было даже сказать сколько ему лет. Вроде и не старик, а весь сгорбленный, скрюченный. Кощей его хоть кормит? Или это придурь самого казначея – сидеть здесь безвылазно? Это тоже требует уточнения.

– Не торопись только, – добавила, стоя уже на пороге. – Доделай то, что нужно. Отдохни и только потом приступай.

Черт, эти доспехи как-то странно на меня влияют. Или это я такая и есть? Пока не было ни власти, ни денег – вела себя по-человечески. А как только появилась хоть и временная, но сила – проявила свои самые ужасные черты характера? И как с этим бороться? Да и нужно ли это делать?