– Ну Васька! Кто ж тя за язык-то тянул? А ежели господин узнает о том, что ты треплешься о его делах направо и налево? Да высекут же тебя, дурья голова!

А вот и Лютик включился в игру. И теперь даже Марья, прикрыв рот ладонью, в ужасе переводила взгляд с него на девчушку.

– Ой батюшки, горе ты моё луковое! А ну и правда хозяин узнает!? Ты кому еще успела раззвонить, дурында? – накинулась на Ваську с вопросами женщина.

– Никому, клянусь Марьюшка, никому! Молю, не говорите господину, что я шепталась о его гостье. Хотите язык отрежьте, только не говорите! – упала она на колени и, хватая повариху за подол рубахи, разрыдалась.

Вот это страсти – куда там нашим сериалам. Голливудские звезды нервно курят в сторонке. Девочка столько экспрессии выдала, а ведь врет паршивка, по глазам вижу!

– Ничего тебе не будет, ежели дальше будешь держать язык за зубами. Никому не сказала как я выгляжу? – барабаня пальцами по деревянному столу, спросила я, внимательно вглядываясь в ее милое личико.

– Нет, госпожа ведьма, никому! – а вот теперь правда. Что ж, это хорошо.

– Вот и впредь молчи, да думай всегда наперед. Запомните, я – Ярослава, личная служанка господина. Так и только так!

Я как агент 007, каждому выдаю отдельную липовую биографию. Незаконнорожденная дочь князя – есть, ведьма – есть. По нарастающей иду, однако. Что дальше будет?

– Очень вкусно, Марья! – доедая суп, сказала я. – Ты настоящая кудесница!

Похвала и лесть во все времена творили чудеса. И этот раз не стал исключением, – глаза у женщины довольно заблестели, во взгляде и позе появилась какая-то затаенная гордость.

– Я такой вкусный свекольник последний раз у бабушки ела. Как будто в детство вернулась. Спасибо, Марья! – подлила я еще медку.

Ну вот, потихоньку она стала оттаивать, – отложила свою скалку, улыбнулась одними уголками губ и протянула мне блюдо с пирожками.

– Угощайся, – сказала она, – свеженькие, с пылу с жару.

Пока я уплетала пирожки с капустой, Марья поставила на высокой табурет  круглую деревянную миску – лохань. Налила туда воды и обычной тряпкой стала мыть посуду. Мне сразу вспомнились деньки в деревне, где не было ни газа, ни канализации, а свет появлялся так редко, что про него вспоминали только когда платежки приходили. И никаких чистящих средств, вроде "Фейри". Максимум – кусочек обычного хозяйственного мыла. Это Кощей такой бедный или жадный, что ни на что не раскошелился? Или в этом мире ничего похожего еще не придумали?

– Васька, тащи с кладовой корзину. На торговище пойду.

– А можно и я с тобой? – возбужденно вскочила я и подбежав к Марье, взяла ее за руки. – Пожалуйста! Я никогда там не бывала.

– Ик! – икнула от неожиданности она и широко округлившимися глазами посмотрела на меня. – Да как так?

– Бабка не позволяла, сама всегда ходила, – сочиняла я, – а мне очень хочется! Ну прошу, Марья, ну возьми с собой! Я только поглазеть – слово даю!

Уговорить повариху оказалось проще, чем упершегося ослом Лютика. И так, и сяк уговаривала. Говорила, что это для дела нужно – нет, и все тут.

– Если с тобой что-то случится – господин умрет! – шипел он, пока никто не слышал.

– Если я не буду знать местного быта и порядков – тоже, – парировала я.

В общем, скрепя сердце, сжав зубы, он все же согласился. Даже велел Ваське принести мне новенькую, чистую рубаху. Чтоб за служанку сошла и не позорила Кощея. И Марье велел присматривать за мной, как за своей дочерью.

– Если что – шкуру спущу!

Но если совсем честно, не так из-за дела я туда рвалась, сколько из любопытства. Может мир и другой, но похож же на наш! Пусть и не во всем. А мне еще дипломную работу по древним славянам писать, между прочим. Так что может быть лучше, чем увидеть все своими глазами?