- А что произошло? И что вы сделали с Машей? -  спросила я.

- А что с Машей? – первый встрепенулся Игорь Ильич, директор кафе.

- Она заперлась в нашей комнате, потом вышла бледная как смерть и ушла через черный ход, – о том, что она плакала, я решила не распространятся, ведь не с проста она плакала за закрытой дверью.

- Марья Сергеевна ушла? – встал из-за стола Егор Сергеевич, хозяин заведения, и стал еще мрачнее и задумчивее.

- Ушла, так кто-нибудь скажет, что произошло? – уже стала раздражаться, но сдерживала себя.

- Просто мы поминаем и каемся, и кто что поминает, кто-то любимых людей, а кто-то и всю свою жизнь, – подал голос незнакомый мужчина. Оба начальника повернулись к нему и осуждающе посмотрели.

Я поняла, что ничего не добьюсь, надо идти домой, дела свои я закончила, до закрытия осталось еще два часа, но думаю на такой волне можно закрыться и пораньше, пусть Игорь Ильич тут разруливает остатки дел и закрывает кафе.

Странные, очень странные дни перед новым годом.

5. Глава 4

Марат

Егор все последнее время ходил мрачный, задумчивый, неприступный. О своей Мари говорить совсем не хотел. Категорически запретив мне поднимать какие-либо темы, связанные с ней, даже про кафе. Поэтому, я решил, что вернуть в работу камеры наблюдения могу и без его ведома.

Эти камеры я установил, еще когда были живы его мать и Игнат. Даже звук шел вместе с картинкой. Они вообще были очень хорошего качества. Надежда Николаевна плохое и не дала бы поставить. Женщина – кремень. Поэтому посмотреть на эту самую Машу мне не составило труда. Учитывая тот факт, что сбор информации о ней ничего интересного не дал. Обычная девочка, училась, правда, с Игнатом, что как-то смущало. А так, родители умерли, двое детей, не привлекалась, не в каких мутных делах не замечена, живет с теткой, квартира в частичной собственности. Так что девочка не бесприданница. Раньше работала шеф-поваром, стало быть, талантлива. Кафе это захудалое, даже под неважным руководством Игоря, подняла.

Сел у себя в кабинете и включил камеры вечером. Мельтешит, кружится, сколько можно скакать? Я бы упал. А она бегает, выносливая, стало быть. Егорке повезет, ночами зажигать и зажигать с такой. Знает, что выбирать. Да и фигурка очень даже. Бедра крутые, дойки классные, шея тонкая, изящная. Егорка не дурен, не дурен. Смотрел, смотрел, устал. В глазах рябит от ее беготни, вот неугомонная баба. И тут вплывает тощее виденье. А это что такое? Сняла шапку и шмыгнула в кухню, это еще кто? Так поздно! Сговор тут какой-то? Что перед закрытием эта шмыкодявка рыжая тут забыла? Так, камеры на коридор. В комнату заходит для персонала, надо и там камеру поставить. Хотя… Егор явно такое мое рвение не оценит, может и яйца открутить. Мало ли как его в этот раз накрыло. Подождем. Выходит, переодетая в какие-то лосины и футболку, фартук сверху, она что тут работает? А чего тогда к концу работы пришла? Надо посмотреть, так кто у нас там, ага, эта бабушка старушка, эта тетка пятьдесят лет, так, Яна Николаевна Иванова, студентка, комсомолка и просто красавица. Ну, про красавицу, поспорить можно, ноги спички, жопы нет, конопатая, с рыжей копной. Теперь эта скачет как заведенная, может у них там что-то запрещенное в еду кладут? Как можно к концу рабочего дня так скакать? Опа-па, а попа есть, ммм даже и ничего так попка, и ножки, подтянутые. Грудь и то мой размер. Бегай-бегай девочка, я посмотрю. Как хорошо, и правда на чужую работу смотреть – одно удовольствие, а если это работа двух зажигательных девчонок, то другое удовольствие.

На следующий день у меня было много работы, так что за девчонками я не подглядывал. А вот в пятницу, Егор усвистал поминать мать, а я решил глянуть, что у них там с Машкой его. Так, Маша к какому- то мужику подсела, вот и Егор, так, а что с лицом? Разговор какой-то поддержать решил? Надо прибавить громкость. Вот это они дают, Санта-Барбара, мать вашу. Прости меня, теть Надь, не о тебе. Закрутилось у них там все. Фиг разберешься. И главное все про семью Егорки. Надо камеры почаще смотреть и на запись поставить, а то мало ли, что там его батя блудный накассирет. Егор давно кафе скинул со счетов прибыльных отраслей своего бизнеса, но все же. Если отец его будет на бабки выставлять, то его, прежде всего, морально это подорвет. А морально Егорку трогать нельзя, сразу бизнес страдать начнет. А вместе с бизнесом и я. А что мне потом без бабок делать? Правильно, самому думать, а я так не умею. Так что надо айтишникам сказать, пусть про хранение инфы подумают. Не буду же я круглыми сутками это чертово кафе по камерам смотреть.