– Ну что, приехали, гражданин? – нарочито строгим голосом произнёс Николай Иванович. – Небось комсомолец, да и мама с папой – Герои Соцтруда? На какой ниве, полезной для государства, трудимся, молодой человек? А?

Ответа не последовало – парень, похоже, был в прострации, не особо вникал в вопросы и только дрожащими губами пытался что-то пролепетать. Но произнести что-то вразумительное и членораздельное было, по-видимому, выше его сил. Николай Иванович неуловимым движением, которое он неоднократно наблюдал в патриотических фильмах про шпионов, показал и сразу убрал обратно в нагрудный карман пиджака край своего военного билета, который всегда был при нём. Но с таким же успехом он мог вытащить из кармана носовой платок или же записную книжку. Клиент, похоже, настолько «созрел», что страх полностью застилал ему глаза. Отставной майор сразу понял, что с эффектами он переборщил, ибо парень, почти лишившийся последних сил, начал оседать на пол.

– Стоп, стоп, стоп! – быстро проговорил он, подхватив парня и усадив его на скамейку. – В наши планы отбрасывание ласт не входит! Итак, успокоились, собрались с мыслями и начали отвечать на мои вопросы. А иначе… – и Николай Иванович развёл руки в стороны, – помочь я вам уже ничем не смогу.

Затем похлопал парня по щекам, дабы он совсем не потерял сознание.

Молодой человек при этом начал постепенно приходить в себя. Вдруг парень, в каком-то необъяснимом порыве, схватил руки отставного майора и дрожащими губами скороговоркой произнёс:

– Товарищ начальник, гражданин начальник, пожалуйста, простите, не губите, я больше никогда, да я всё, да я… меня из института выгонят, мать больная не выдержит, отпустите, пожалуйста, я всё отдам!

– А вот это молодец, вот это правильно! Можно сказать, чувствую полное комсомольское раскаяние! Где грызём азы науки?

Парень достал студенческий билет и протянул его Николаю Ивановичу:

– В «Политехе».

– Ну вот, будущий инженер, – сказал отставной майор и, пальцем раздвинув мешок, заглянул в него. Он успел ухватить взглядом три пары джинсов, блейзер и ещё всякую ерунду. – Да-а-а, тут статья серьёзная, сам понимаешь, – продолжил «псевдокомитетчик», хотя Уголовный кодекс не открывал ни разу в жизни.

Студент опять «поплыл», и Николай Иванович понял, что опять переборщил.

– Ну ладно, успокоились! Раньше надо было думать. Мать, правда, жалко. Что ты там говорил про то, что не жадный?

Студент встрепенулся и протянул отставному майору пакет. Николай Иванович шарахнулся в сторону:

– Ты что, парень, совсем с головой не дружишь? Ты ещё мне бы здесь в метро доллары прилюдно сунул!

– А рубли? – с надеждой в голосе произнёс студент.

– Ну, ежели ты хочешь пожертвовать на агентурную сеть, то это дело благое – при определении меры пресечения зачтётся.

Студент быстро достал из кармана червонец и положил на скамейку. «Ну и жмот! – подумал Николай Иванович. – Только что готов был душу продать, лишь бы отпустили, а теперь, когда почти выпутался, так сразу жаба задушила!»

– Нет, студент, ты не понял. Ты не в ДНД объяснительную пишешь по поводу пьяного дебоша где-то в общаге, а представителю «Комитета» экзамен на вшивость сдаёшь! Ты вот, смотрю, правильным путём идёшь – почти половину уже написал. Пиши в трёх экземплярах. А так – незачёт, студент!

Парень вновь побледнел, порылся в карманах – и рядом на скамью легли ещё два червонца.

– Теперь правильно? – по-собачьи преданно, глядя в глаза псевдокомитетчику, спросил парень.

Николай Иванович аккуратно сложил купюры в карман и приступил к финалу своего импровизированного действа.