Лядыч внезапно разузнал, что появились точки продажи жвачек на площади перед железнодорожным вокзалом. Он ездил на тренировки на электричке, а вокзал был его пересадочным пунктом на другие виды транспорта. В одну из этих поездок он и подметил, как ушлые пацаны выпрашивают вкладыши у взрослых, которые только что приобрели парочку жвачек. Некоторые соглашались тут же распечатать упаковку и безвозмездно поделиться сладко пахнущей лощеной бумажкой с перегородившим дорогу юным попрошайкой. Одному было боязно там промышлять среди компаний конкурентов, поэтому Колян позвал меня и Серегу Каретина – нашего одноклассника, двоюродного брата Сани Шилова и еще одного обитателя нашего резинового дома.

Не откладывая дело в долгий ящик, мы десантировались из электрички на Перми Второй и ломанулись на площадь к заветным местам торговли жвачками. Продавцы ставили блоки резинок на деревянные ящики, прикрепив ценники с лицевой стороны, время от времени убирая пустой блок и доставая новый, запечатанный, из котомок у себя за спиной. Торговля шла довольно бойко, и блоки менялись очень быстро. Лядыч и примкнувший к нему Каретин махом наловчились нелегкому делу попрошайничества, а у меня дело никак не шло, потому что вдруг напали робость и застенчивость. Видимо, талант к нищенству не был во мне заложен с детства. Но любой талант можно развить трудом, так что постепенно и у меня пошло на лад, хотя мой конечный улов оказался куда меньшим, чем у собратьев по ремеслу. Мне и сейчас очень непросто что-либо одолжить, даже у самых близких людей. Так что этот талант или навык я так до конца и не развил.

Всплеск интереса к вкладышам как начался внезапно, так и закончился внезапно, время от времени напоминая о себе слабыми и вялыми отголосками. Думаю, все дело в том, что мальчишеский игроцкий и коллекционерский рынок просто перенасытился огромным количеством разнообразного материала и потерял всю свою первоначальную ценность.

Видео

Я уже вспоминал про видеосалоны с их неслыханными волшебными мирами забугорного кинематографа. Это была еще одна причина умопомешательства всех мальчишек конца восьмидесятых. На фильмы с Брюсом Ли, Шварцем и Сталлоне народ ломился в таких количествах, которым позавидует иной современный многомиллионный блокбастер.

Первым видеофильмом, который я посмотрел, стал боевик «Гатор», с Бертом Рейнольдсом в главной роли. Мы пошли на него с Серым Лысковым в видеосалон, который открылся в пристрое соседней и похожей на нашу общаге – «пентагоне». Свое прозвище она получила за очень отдаленное сходство с архитектурой здания штаб-квартиры Министерства обороны США. Наша же малосемейка для созвучности и легкой ироничной издевки получила название «сайгон». В общем два пришельца из «сайгона» засиделись в «пентагоне» до того, что я опоздал забрать брата из детсада. Но впечатления от крутяцкого фильма и удовольствие от просмотра перевесили все возможные неприятности.

Вторым фильмом для меня стал «Пьяный мастер» с Джекки Чаном, который по какой-то дикой прихоти был обозван нашими пиратами-переводчиками как «Их звали костоломы». Чуть раньше, когда я еще не имел счастья лицезреть этот этапный в карьере великого китайца боевик, Леха Некрасин с шестого этажа так мне про него рассказывал:

– Короче, ходит один каратист, дерется со всеми и ударами ноги ломает им коленные чашечки. За это его и называют костоломом.

Описание было ошеломляюще исчерпывающим, за исключением того, что Леха, скорее всего, понятия не имел, о чем кино и просто хотел понтануться перед благодарными и жадно ему внимавшими слушателями.