Обернувшись на меня через плечо, Сашка смотрел в мою сторону. Наверное, проверяет, не вернулись ли наши преследователи. Постояв так немного, он вдруг нырнул, сверкнув голым задом, я разглядеть толком не успела, но глаза таращила, словно сквозь воду могу досмотреть. Нервно кусая губы, я ждала, пока он всплывет, но его все не было, даже круги на воде уже разошлись полностью. Может, он меня обманул? Ранение серьезное, и он потерял сознание от потери крови?

Времени думать об этом, конечно, нет, хорошо, что он рядом был и я точно запомнила место, где он нырнул. Ну а первый юношеский по плаванью мне в помощь, и не таких боровов из Оки вытаскивала.

Скинув его куртку, кроссовки и уже стянув наполовину джинсы, услышала хриплый голос сбоку:

— Классные трусики, в них будешь купаться?

Обернувшись, увидела, что Борзый стоит в своих полосатышах и роется в рюкзаке. Лесная скотина водоплавающая! Напугал меня в сто пятидесятый раз за этот вечер. Но даже поколотить его не могу, глядя, как он морщится, выливая на свою рану спирт, судя по запаху, кинув рюкзак себе в ноги.

— Помочь? — спросила я, натянув влажные штаны обратно на задницу, решив не обижаться на стесняшку, что вышел с другой стороны камышей, пряча от меня свой колышек.

— Сам, — глухо промычал Борзый, и я решила, что самая большая польза от меня — это не мешать. Но все равно присела рядом в его ногах, отыскивая в рюкзаке хоть что-то из аптечки.

— Коробку дай. Маленькая, цвета синий металлик, — попросил-таки помощи у меня секси-мен-пушистые коленки, на которые взглядом то и дело натыкалась.

— А что это? — протягивая ему отрытый артефакт, полюбопытствовала я, и, подняв голову, судорожно сглотнула от мелькающих полосочек в глазах.

Стараясь не смотреть больше на влажную ткань, нескромно демонстрирующую его анатомические подробности репродуктивного органа, подняла глаза выше и встретилась с насмешливой ухмылкой Борзого.

— Водичка холодная? — невинно поинтересовалась я, надеясь стереть самодовольство с лица этого нахала, но где уж там мне.

— Салфетки найди, — снова распорядился Борзый и, намеренно понижая голос, продолжил: — Вла-а-ажные, крошка-а-а.

Ничего, это у меня просто от холода зубы стучат и извилины не шевелятся, я ему еще отвечу, успокаивала я себя, догадываясь, что прошибить этого толстокожего будет непросто.

Доставая салфетки, заметила, что они детские, даже не спиртовые, зачем ему сейчас такие? И не сейчас тоже? Но решила, что взял наверняка, что были в наличии где-то. Мало ли, куда его занесло.

— Из машины забери наручники и в каком-то кармашке удостоверение. Забыл.

Признаваться, что наручники я давно прихватизировала, не стала и ушла на задание, слыша, как он там шипит и матерится сквозь зубы.

Облазив всю машину вдоль и поперек, никакого удостоверения я не обнаружила и уже собиралась бежать, сообщать, что его обокрали, когда Борзый подошел сам.

— Не ищи, с собой ксива, оказывается, пойдем отсюда, за машиной пришлют, скорее всего, утром, но лучше не рисковать.

Я, может, и не особо умная, но догадалась, что он специально меня спровадил, пока свой бок ремонтировал. Теперь на этом месте повязка, приклеенная по углам пластырями со смайлами. Креативный гангстер. Так, стоп! Бандит с ксивой?

— А что за ксива, Борзый? — догоняя вприпрыжку Сашку, спросила я.

Вприпрыжку потому, что стряхивала грязь с кед, а не за его джинсовой задницей.

— Не называй меня так, — ворчливо сказал Сашка и нахально закинул мне руку на плечо, даже не скосил ни одного глаза, чтобы посмотреть на меня.

Но сбрасывать не стала, он же раненный солдатик, а я его полевая сестричка. Только без костюма, уверена, у нас с ним разные представления этих нарядов медработников. Но тяжесть его руки мне нравилась, как и обнимать его в ответ, делая вид, что делюсь теплом и так удобнее идти.