Я вышел на дорогу и побежал. Не потому что куда-то спешил, а просто потому, что преодолеть необходимое мне расстояние шагом было бы слишком долго и поэтому скучно.

Я бежал и думал о том, что я весьма авантюрным образом зарабатываю себе на жизнь вполне приличные деньги. Что при моих возможностях я мог бы зарабатывать не меньше более спокойным и солидным способом, не включающим в себя заискивающее общение с чиновниками местного значения и марш-броски с целью избежать уголовной ответственности.

Более того, при желании, легальным способом я мог бы зарабатывать и вовсе астрономические суммы. Вот только желание это было ограничено необходимостью оставаться в тени. Не было никаких сомнений, что Агентство продолжает меня искать. Фамилию я, разумеется, сменил, поэтому информация, которую бы порождала моя легальная публичная экономическая активность, никак не смогла бы ко мне привести. А вот фотография в каком-нибудь средстве массовой информации – другое дело. Она вполне могла бы послужить причиной встречи с сотрудниками конторы. В прошлую такую встречу мне удалось избежать ущерба, но учитывая, что большую часть этого успеха обеспечил факт неожиданности, не уверен, что мне удастся этот успех повторить.

Я бежал и злился оттого, что не могу себе позволить иметь ту жизнь, которой я достоин. Даже этот убогий депутат, максимальный пик фантазии которого не может родить идею более оригинальную, чем левое оформление земельных участков, может себе позволить открыто бравировать своим статусом: разъезжать с охраной, скупать элитную недвижимость и вращаться в высшем обществе, пусть даже им в России зовется скопище такого же скудоумного ворья.

Хотя, если честно, это не единственная причина. Правда еще и в том, что мне это не особо интересно. Существует некий уровень достатка, после которого размер твоего капитала превращается просто в сумму баллов, измеряющую превосходство над другими. Это когда все, что хотелось, уже куплено и позволено, и дальше остается лишь уровень влияния, то есть превосходства над себе подобными. Но от превосходства трудно получать удовлетворение, если оно дается так легко, как в моем случае. Поэтому я застрял на уровне «могу все себе позволить» просто из утилитарных соображений: если уж я и торчу в этой Игре, то хочу в ней пользоваться всем, что можно купить за деньги. А для этого мне достаточно перебиваться всякими сомнительного рода коммерческими предприятиями вроде депутатских махинаций с землей. Все их я, разумеется, завершаю без каких-либо последствий в виде частной собственности. Мне остаются только деньги, моим партнерам – все что угодно, только не информация о моей личности.

Поэтому я бежал через застывшее виртуальное пространство Большой Игры подальше от места своего провала. Разумеется, мой сегодняшний дом находился далеко отсюда. Я не работаю там, где живу.

Спустя несколько часов я уже сидел в самолете. Три пересадочных рейса, билеты, купленные по разным паспортам, – и размотать ниточку, ведущую от очередного взрыва программных кодов, который я устроил, к моему местоположению, будет невозможно. Я в безопасности.

Я жил в небольшом доме с видом на море. Дом этот построен на крутом склоне, на достаточном удалении от пляжей, чтобы не стать желанным пристанищем отдыхающих курортников. Никаких достопримечательностей поблизости тоже не было, а значит, в процессе их поисков никто забрести ко мне тоже не мог. Благодаря этим двум фактам жилище это удовлетворяло главному моему требованию – оно позволяло отстраниться на время от остального мира в необходимой для моих целей степени. А цели у меня были очень простые. Во-первых, разобраться в происходящем или хотя бы смириться с ним и, во-вторых, решить, что делать дальше. Причем если первое, несмотря на свою фундаментальность, было делом риторическим и если и требовало результата, то не обязательно категорического, а в перспективе могло занять и целую жизнь, то второе было достаточно злободневным, чтобы требовать от меня четкого решения, причем в обозримом будущем.