О результатах моих исследований я рассказал на учебных занятиях в Обществе офицеров-резервистов, говорил я и о соответствующих возможностях современного положения. Мы напечатали карту в масштабе 1:100 000, на которой цветом отметили все почтовые линии и места конечных подключений для районов сосредоточения всех тех соединений, которые подлежали мобилизации. Из нее можно было узнать, как выйти на связь с передовыми и соседними частями или гражданскими учреждениями.

Рейхсканцлер фон Папен посетил Восточную Пруссию, чтобы на пустоши в Роминтере подстрелить оленя, как он это проделывал ранее вместе с кайзером у своего охотничьего замка. Папен заявил при посещении Гумбиннена, что экономия требует упразднения главного почтового управления. На следующий день Келер посетил меня и попросил о помощи. Рейхенау составил подписанную Бломбергом телеграмму министру рейхсвера с просьбой в целях обороны страны сохранить важное учреждение. В течение недели пришел положительный ответ. Меня обрадовали перспективы моей дальнейшей деятельности. Молодые почтовые советники, уже видевшие себя «в рейхе», были разочарованы.

Каждую зиму треть всех войсковых аппаратов связи подвергалась проверке. В основном все они функционировали нормально. Я познакомился со всеми небольшими гарнизонами на границе, с офицерами-связистами и знал все взводы, как и их командиров. В декабре 1931 г. в сильный снегопад я посетил учебные курсы собак связи на учебном плацу Арюс. Эти храбрые животные были теперь в пехоте и артиллерии. Теперь линии связи получили продолжение в собачьих следах. Причем в местах их пересечения не происходило путаницы, у собак пехоты и собак артиллерии было разное чутье. Однажды вечером мы сидели с лесничими, когда раздался сигнал тревоги: на плацу волк. Чья-то шутка, что это сбежавшая собака, не подтвердилась. В этот же вечер был застрелен матерый волк, который пришел из Польши через пустошь Йоханнис-бургер. Один старый солдат на чисто выметенном учебном плацу в Арюсе, в самом дальнем заброшенном уголке немецкого рейха – на ледяном Востоке, охваченный воспоминаниями, рассказывал о рейхсканцлере Брюнинге. Он знал его как отважного командира пулеметной роты времен войны. Ему передавались наша вера в успех и надежда покончить с бедственным положением в рейхе и избежать опасности войны. Или целый ряд «чрезвычайных приказов» вел к успеху?

Многие пограничные гарнизоны имели мрачный вид. Люди коротали длинные ночи в казино. У многих пристрастие к алкоголю играло не последнюю роль. Меня удивляло, что двое ротных командиров не находили ничего необычного в том, что задолженность их рот превысила 100 тысяч марок. Мне доставляли головную боль даже тысяча или две тысячи марок, когда в Мюнхене у моей роты накапливались задолженности за форму и тому подобное. Мой конюх ефрейтор Дашнер доставил моего коня из Мюнхена в Кёнигсберг. Он хотел, привыкший служить под моим началом, перевестись в Восточную Пруссию. После восьми дней раздумий он попросился обратно в Мюнхен. Человек из баварского леса не мог приспособиться к непривычному поведению людей другого склада.

Везде встречались зальцбургские названия: Ульмер, Неслингер, Зиннхубер. Земля, с которой 200 лет назад были изгнаны ее предки, не видела ни одного из них. В то время как для нас не было никакой границы между Германией и Австрией, для местного населения это была далекая, все еще католическая страна. К католицизму жители Восточной Пруссии испытывали недоверие, как и в отношении католической Польши, ее недружественного соседа, расположившегося между ними и рейхом. Это противостояние напомнило о временах первой битвы под Танненбергом в 1410 г., когда поляки одержали победу над рыцарями Тевтонского ордена