В журнале «Дон» №12 за 1987 год было напечатано и мое письмо, имеющее отношение к переходу к коллективизации и ликвидации кулачества как класса, и потому я привожу его полностью.

«Уважаемые товарищи. Спасибо вам за то, что напечатали в журнале «Дон» роман Б. Можаева «Мужики и бабы». В нем ярко, правдиво показали жизнь деревни в период ликвидации кулачества как класса и в период сплошной коллективизации. Может, кому—то покажется неинтеллигентным, отталкивающим язык, которым говорят мужики и бабы – герои романа. Но ведь именно таким языком тогда говорила деревня – это поговорки, подначки, открытость, ничего из—за угла, а прямо в глаза. Другой деревню того времени просто нельзя представить.

Может быть, обеднен роман тем, что нет там любовных историй, интриг. Может, в какой—то мере так. Но там есть живая жизнь деревни, и главное там не в любви, а в правде тогдашней жизни села. Мне и моим сверстникам приятно было встретиться с прошлым, а молодым, я уверен, хочется знать, как же жили их деды и прадеды, и почему вели себя так, а не иначе. Я помню себя по нашей деревне Ястребцево Устюженского района Вологодской области в этот период.

В роли Возвышаева выступал Декстер, уполномоченный из района.

Раскулачивали Василия Федоровича Богодаева. За что? За то, что имел дом лучше всех, побольше земли, чем у других и еще хорошего жеребца, которого все знали, боялись и любили. Наемный труд не применяли. Просто вся семья была очень трудолюбивая.

Когда конфисковали имущество и семью отправили в Сибирь, кто—то жалел их, а кто—то радовался. Это такие бедняки как Гордеев Иван, который и потом в колхозе доказал, что работать не любит.

Я помню совещание, которое проводил Декстер в нашей избе. Мы, пятеро детей, лежали на палатях и слушали, как решалась судьба односельчан. Кому что сдать на колхозный двор, где этот колхозный двор организовать, где хранить семена на посев, как их собрать. Был задействован и наш амбар. Особенно моя мать горевала о корове: «Чем же я буду кормить детей?» – причитала она отцу. И этот вопрос был не праздный. Mы были за маму. Mы привыкли к молоку нашей коровы, запаху его и чистоплотности мамы. А теперь будет колхозное молоко с другим запахом и другой чистоплотностью. Но революционно настроенный отец заставил отвести корову и все, что положено, и возглавил колхоз. Возникает вопрос: надо ли было возвышаться – Декстеру и им подобным, с таким ожесточением идти на штурм крестьянских устоев?

Роман Бориса Можаева «Мужики и бабы» нужен читателям.

г. Куйбышев. Анатолий Андреевич Бывалов, участник парада Победы в Москве, полковник в отставке».

И мне, конечно, приятен был ответ редактора журнала «Дон» от 5.01.88г. Привожу его: «Дорогой Анатолий Андреевич! Сердечно благодарим Вас за обстоятельное письмо в поддержку публикации романа Бориса Андреевича Можаева „Мужики и бабы“. Приятно осознавать, что у нашего журнала есть такие глубокие, вдумчивые, доброжелательные читатели, тем более, дорого получить весточку от много видавшего, много размышлявшего человека, фронтовика, участника парада Победы в Москве. Доброго Вам здоровья, Анатолий Андреевич, всего хорошего Вашим родным и близким. С глубоким уважением, редактор В. Наставкин».

В тот период, несмотря на то, что я цеплялся за свой дом, корову, я легко поддавался новизне: коллективному труду, роли техники, хотел помочь делать жизнь лучше, чтобы всем было хорошо. И очень верил в главных руководителей партии и комсомола. Когда в 1934 году в Смольном был убит Киров, я не только переживал, но и написал впервые в жизни стихи на смерть Кирова и послал их в «Комсомольскую правду». Вот они, совершенно незрелые, но от души стихи: