Как воззвал к небесам крест, сверкнув на ладони.
30–31.12.1993 г.
«Если девочка не хочет…»
Если девочка не хочет,
Пусть не лезет на рожон:
Разлетится блузка в клочья,
Из груди рождая стон.
Больше криков, больше песен,
Чтобы душу отвести!
Посмотри, как мир чудесен,
Улыбнись и не грусти.
Пьяный смотритель недоглядел,
И предводитель песню запел.
Эй! Прекратите пляс на гробах…
Если хотите – это судьба.
Бесконечные дороги
К нам взывают, нас влекут.
Правда, лишь совсем немногим
Предстоит остаться тут.
Если б знать, что жизнь готовит,
Где нас выбросит на мель:
Кто-то жаждет нашей крови,
Кто-то тащит нас в постель.
Псы с хриплым лаем брызжут слюной,
Факел взрывает ночь надо мной.
Может, напрасна наша борьба,
Если погаснет – это судьба.
Кровь давно забытых предков
В этот вечер – твоя кровь.
Дав свободу зверю, в клетку
Не загонишь его вновь.
Насладись глотком свободы,
Чтоб понять наверняка:
Наше время, наши годы —
Это всё в твоих руках!
Наш выбор сложен: кто я теперь?
Псами обложен, как дикий зверь.
С воплем срывая шкуру раба,
Я понимаю – это судьба.
Вы клеймите нас позором,
Нам суля вчерашний день,
Только мир нас примет скоро —
Вас же всех отправит в тень.
Эй вы там! Откройте уши,
Протирайте-ка глаза.
Загляните в свои души
Да нажмите тормоза.
На пьедестале будем сейчас,
Все, что настанет – это для нас.
С воплем проснулся, кровь на губах,
Но обернулась все же судьба.
Возрождение сегодня,
Но в глазах судьбы оскал.
Потускневший факел поднят —
И вновь ярко запылал.
Отступить мы не позволим
Ни за что и никогда.
Где-то тут шальная воля,
Где-то здесь моя звезда.
Бездна под килем – это не мель,
Все же свершилось – вот она, цель.
Встал, покачнулся, но не упал,
Если вернулся – это судьба.
25–26.08.1988 г.
Гладиатор
Жизнь – театр,
я его актер —
Гладиатор,
клоун и позёр.
Первой скрипкой
начинаю роль,
Под улыбкой
Укрыв свою боль.
Кровь на сцене
сохнет лишь к утру,
Нам на смену
новых наберут.
Режиссером
вписан эпилог,
Значит, скоро
прервут диалог.
С нами играют опять не по правилам,
Им дан решающий ход.
Могут они жизнь в финале оставить вам,
Могут вспороть ваш живот.
Только нечасто они милосердствуют —
Кто им поверженный раб!
Пальцами вниз на молитву ответствуют,
Злым безразличием жаб.
Мне на выход —
холод до костей,
Это выдох
тысячи людей.
Колизей весь
колыхнулся вниз,
Породив исступление и визг.
Мой соперник —
друг мой и палач,
Был не первый
съеден с ним калач.
Мы не спали
оба эту ночь,
Мысли гнали нелегкие прочь…
Давит арена, как звери бросаемся
В круг на потеху толпе.
Жилы и вены нещадно кромсаю я
В клочья ему и себе.
Жизнь против жизни на карту поставлена —
Мой ускользающий приз.
Только опять пальцы судей направлены
Без колебания вниз.
24.09.1992 г.
Поэту
Люди, потише,
Боже, услышь нас,
Взглядом прошу снизойти до просторов земли.
Что ты наделал —
Жизнь опустела,
Кровь остывала, а слезы как реки текли.
Чья тут могила,
Сердце остыло
Чьё-то среди обелисков и траурных плит.
Песня не спета:
Слово поэта
Не остывает и крепче, чем сам монолит.
Что так неволит
Нас в нашей доле,
Кто заставляет из ножен выхватывать меч?
В чистых одеждах
Люди, что прежде
Подписью мелкой сносили нам головы с плеч.
Десятилетье
Лишь на кассете,
Сквозь перебор струн доносится речитатив:
Слышат потомки
И сквозь обломки
Маршем проходят, в молитву твой стих превратив.
Давит сильнее
Боль юбилея,
Вновь на Ваганьковском не увядают цветы.