После пряника за кнут.
Вот уже меня хватают
И куда-то волокут.
Может, в рай? Но слишком сложен
Образ рая в этом сне.
И не ангельские рожи
В судный день явились мне.
Я пытался что есть мочи
Уловить в вопросах суть,
Но меня за это сочно
Отхлестали по лицу
Как зовут? – Я сам в сомненьях,
Это попросту скандал!
Если б знал, без промедленья
Все бы показанья дал.
Вы о чем? – Пока не спятил.
Дети? – Может быть, и есть.
Не толкай меня, приятель!
Дайте мне хоть на пол сесть.
Где жена живет? – Какая?
Неужели я женат?
Где работаю? – Не знаю,
Знать, признаюсь, был бы рад.
Странный перечень вопросов
Множился и рос, как ком,
Так что я для многих просто
Мог казаться дураком.
Но три ВУЗа, два диплома,
Книга, сданная в печать,
Возвращали мозг из комы,
А точнее, его часть!
То, что мне являл мой разум,
Нет, скорее его тень,
Проливало свет не сразу
На вчерашний длинный день
Где был, с кем? С какою целью?
Бился в исступленье мозг,
Но в таком глухом похмелье
Был тягучий, словно воск
Мысль о том, что я им нужен,
Что я важный персонаж,
Истязала мою душу,
Так что я крутился аж!
Я лавировать пытался,
Упреждая их вопрос.
Но в конце мой разум сдался
И настал апофеоз.
Вижу вечер: пили, ели
Шест, девицы, казино…
Что-то важное в портфеле…
Есть! Свершилось! Только… Но!
Может тут найдётся кофе? —
Я опасливо спросил,
Но ребятам было пофиг.
Я же вдруг лишился сил.
Выходя из-под наркоза,
Мне пришлось завыть в тоске:
Снова сыпались угрозы,
Я опять ушел в пике,
Пребывая в тяжком шоке
От той правды, что нагим
Был изловлен в караоке,
Где и пел советский гимн.
Грянул гром. В таком сраженье
Не завиден мой финал:
Движим силой размноженья,
Я себя распеленал.
Эх! забрав свои манатки,
Я брыкался бы ещё,
Но в разгаре этой схватки
Мне всего лишь дали счёт.
Понимаю, что не в сказку
Угодил сюда, а в плен,
Но мой лоб, лишившись краски,
Был отмечен вздутьем вен.
Пять минут смотрел я тупо
С той надеждой, что пойму:
Может, это ценник с клубом
И подъездами к нему?
Сколько б ни продлилась бойня,
Не сошло и это с рук.
Незначительный запой мне
Стоил нереальных мук.
Эй, скажи, почтенный житель,
Тот вон, белый, что за дом?
Как названье? Вытрезвитель?
Может, вспомню все потом.
1.08.1991 г.
Редакция – август 2016 г.
Году 1993-му
Я прожил ужасающий год,
Расплатившись с лихвой за науки,
Чередуя удачный исход
С днем, когда опускаются руки.
Я вошел в него с детской мольбой,
Постигать и мужать не робея,
А потом долго спорил с судьбой,
Натыкаясь на зло и злодеев.
Я дожил, хоть дожить было очень непросто,
Я дожил, хоть дожить мне упорно мешали,
Я, сутулясь, достиг ощутимого роста,
Часто под ноги выпустив кровь, чтобы корни питались.
Я молил в новогоднюю ночь
Год назад ниспослать мне удачу,
Отметал неуверенность прочь,
Цель и подступы к ней обозначил.
Я втолковывал мягко душе,
Что порою не лишни и ласки,
Но в конец обессилил уже,
Натыкаясь на гримы и маски.
Год назад желторотым юнцом
Я пустился по минному полю,
Становясь день за днем мудрецом,
Желчь судьбы запивав алкоголем.
Только это лекарство для крыс:
В малых дозах, быть может, и лечит,
А глупцов и юнцов тянет вниз
И потом неизбежно калечит.
Я вошел в этот год нагишом,
Веря в смысл всего мирозданья.
И едва без следа не ушёл,
Вырвав финиш с остатком сознанья.
Но я выстоял, хоть заплатил
Непомерно за эти науки
И, быть может, надолго отбил
Надо мной занесенные руки.
На груди моей крест – этот крест мне опора,
Мой клинок, мой эфес, тайный смысл разговора,
Подойду к образам и увижу в поклоне,