Не найдя поддержки среди местного населения, разведчики оказались в полной изоляции. Родионов не узнавал родной Болгарии. Его московские представления о том, что болгарский рабочий класс и крестьянство, возмущенные вероломным нападением фашистов на первое в мире социалистическое государство – СССР, только и ждут сигнала, чтобы восстать, оказались полной иллюзией. Он и его разведчики наблюдали совершенно обратное.

Подошло время сбора урожая, и население с головой ушло в хозяйские заботы. В дубовых бочках пенилось молодое вино, а по улицам мчались тройки со счастливыми молодоженами. В городах в воскресные дни было не пробиться в рестораны, а на летних танцплощадках до глубокой ночи гремели медью военные оркестры. Большей части населения Болгарии, как оказалось, не было никакого дела до того, что в России каждый день сражались и умирали десятки тысяч потомков тех, кто сто лет назад принес болгарам освобождение от многовекового османского ига.

Отчаянные попытки Родионова и его разведчиков наладить контакты с местными жителями и пополнить подходившие к концу запасы продовольствия все чаще терпели неудачу. Нередко они наталкивались на откровенно враждебное отношение, их не пускали даже на порог дома, травили собаками и вызывали полицию.

О тяжелой обстановке Родионов сообщил во время очередного радиообмена с Центром:

«…Нахожусь в горах. Контакт с местными отсутствует».

Несмотря на эту настораживающую информацию, Намгаладзе и Галкин тем же путем направили в Болгарию третью и четвертую группы Боева и Янкова. К сожалению, не усмотрели угрозы разведчикам и самой операции как Судоплатов, так и опытнейший Эйтингон, знающий Болгарию не понаслышке. Они все еще находились в плену иллюзии о братской солидарности советских и болгарских трудящихся. Суровая действительность обнажила беспощадную правду – болгары оказались далеко не братьями.

Время шло. Родионов, так и не дождавшись прихода на базу Димитрова и остальных шестерых разведчиков, вместе с радистом отправился на встречу с десантом. Несколько дней они провели в томительном ожидании. Между разведцентром в Севастополе и Родионовым произошел короткий радиообмен.

17 августа Родионов радировал:

«…Положение группы тяжелое – отсутствует связь с местными группами. Идет слежка. В составе группы оказался троцкист. Вторую группу прошу сократить до минимума».

К сожалению, ни Судоплатов, ни Намгаладзе, ни Галкин уже были не в силах что-либо изменить. Советские подводные лодки с разведчиками групп Боева и Янкова на борту в режиме полного радиомолчания затаилась у болгарских берегов и ждали подходящего случая, чтобы незаметно проскользнуть мимо рыскающих по морю гитлеровских патрульных катеров и высадить десант.

Напряжение на Лубянке, на оперативной базе в Севастополе и в горах далекой Болгарии нарастало.

Наконец 27 августа эфир ожил. Радист группы Родионова передал долгожданную радиограмму:

«…27 Р. и П. ушли встречать группу, еще не вернулись».

28 августа Родионов последний раз работал в эфире. Он сообщил:

«…Группа Я. (Георгия Янкова. – Примеч. авт.) высадилась благополучно 28. Эта группа имеет рацию переменного питания. Связь неисправна. Их ловят все время».

После этого короткого радиосеанса всякая связь с Родионовым и остальными группами «Братушек» для Центра окончательно оборвалась.

Неделя за неделей радисты в Севастополе и Москве тщетно вслушивались в эфир, надеясь поймать позывные «Братушек», но ни одна из радиостанций резидентуры не отвечала на сигналы. Первая информация о судьбе разведчиков поступила из Софии в начале октября 1941 года от надежного агента Разведуправления Генштаба Красной армии. Она носила отрывочный характер и ничего утешительного в себе не содержала. Агенту Разведуправления через свои связи среди болгарских военных удалось установить только то, что: