И вот Пейдж привела молодую Королеву на тот самый завод, где та увидела, как дети всех возрастов занимались самой разной взрослой и крайне тяжёлой для них работой под присмотром головорезов Ловкача. Это было самое настоящее нарушение законов, которые девушка лично установила во всём королевстве. Столь ужасное и беспринципное зрелище привело к тому, что ею полностью овладел гнев…

Твёрдым и уверенным шагом Далия вышла из-за угла, за которым они с Пейдж прятались, и, сбросив со своей головы капюшон плаща да обнажив свой меч, властно обратилась ко всем тем, кто решил рискнуть и нарушил закон:

– Как истинный и законный правитель Альбиона я закрываю этот треклятый завод! А всех тех, кто здесь принуждает бедных детей к незаконному труду, ждёт суровое наказание!

– Это королева!

– Твою мать! Бей её! Нельзя допустить, чтобы они забрали наших работников!

– Вы сами подписали себе смертный приговор! – грозно проговорила молодая Королева, а затем обратилась к Пейдж: – Этих конченных тварей я беру на себя! Уведи всех детей отсюда как можно скорее!

– Будь осторожна, Далия! – отозвалась сразу же мулатка. – Среди них и стрелки!

– Не волнуйся, Пейдж, буду!

Стоило последней фразе сорваться с уст Героини Альбиона, как она пустилась в опасный кроваво-магический танец, давая волю своим эмоциям… Гнев, ярость и жажда покарать головорезов Ловкача сейчас управляли её мечом, пистолетом и даже магией. Девушка кружилась, ловко снося головы, обстреливая и обрушивая силу стихий и даже призывая необычных существ себе в помощь, пока Пейдж во всём этом хаосе пыталась увести детей в безопасное место, как можно дальше от этого предприятия.

Спустя всего десять минут весь завод был залит кровью и завален телами всех тех бандитов, которые рискнули выступить против Далии. Впрочем, она и сама украсилась их же зловонной кровью… Когда же голова последнего головореза полетела с его плеч, молодая Королева смогла, наконец, вздохнуть с облегчением, постепенно приходя в себя.

– Так-так-так-таааааак. Сама королева решила помешать моим делам, – позади девушки раздался знакомый голос и стук каблуков по полу. – Какая честь и радость вновь нарушить Ваш покой, Ваше Величество.

– А я так надеялась, что ты, подобно мыши, решил забиться в уголок и больше не попадаться в поле моего зрения, – отозвалась Далия, оборачиваясь. – Ведь я тебе ТАК наскучила своей правильностью.

– Может, обойдёмся без триад и спокойно разойдёмся? Детишки работают и обеспечивают себя и свои никчёмные семьи. Все довольны.

– Все довольны? Ты спрашиваешь с этих бедных детей крайне много, а платишь им никчёмные гроши. Это полнейший беспредел, Ловкач! К тому же ещё и нарушение закона в МОЁМ королевстве!

– О, как жаль. Но знаете, Ваше Величество. Королевство может быть, и Ваше, но всё, что принадлежит мне, является частью МОЕГО королевства и не поддаётся никакой юрисдикции Ваших скучных дряблых писак.

– Позволь кое-что тебе напомнить. Когда я принимала закон о запрете детского труда, ты на территории одного из своих треклятых заводов при всех присутствующих обязался его соблюдать. Или хочешь сказать, что слово знаменитого Ловкача не стоит ровным счётом ничего?

– Ловкач даёт слово, но и всегда может его забрать. Точно так же, как и королевское слово может быть изменчиво.

– Так выкручиваются лишь трусы и лжецы.

– Неужели? А трусы предлагают дуэль?

– Ах, вот как ты теперь запел?

– Что? Королева Альбиона не опустится до дуэли с Ловкачом?

– Наоборот, я буду только рада выбить из тебя всю спесь.

– Так давай же… Вперёд, Королева. Сразись со мной. Мне не важно, какой меч у тебя в руках. Я буду рад сойтись с тобой в поединке!