Именно обратившись к концепции третьего Мира, можно сделать заключение об эпистемологическом различии познавательных деятельностей амебы и Эйнштейна. Поппер близко подходит к закономерному решению проблемы, он констатирует, что третий Мир «обладает сильным обратным воздействием на нас, то есть воздействием на нас как жителей второго и даже первого миров» (Поппер 1983b: 444), но не связывает напрямую это воздействие с элементом своей схемы познания – устранением ошибок (ЕЕ). Да, действительно, между способом устранения ошибок путем ликвидации самого субъекта и методом критического (самокритического) анализа есть существенное различие, но это различие формальное, имеющее отношение к способу реализации движения, а не к его содержанию, то есть не имеющее отношения к эпистемологии как теории научного познания. И понятно, что существеннейшим моментом в процедуре устранения ошибок является не форма ее реализации, а критерий, согласно которому она реализуется. У Эйнштейна этот критерий формируется под воздействием попперовского Мира объективных знаний и проявляется в виде некой идеи, предшествующей акту отбора. И такого критерия устранения ошибочной научной гипотезы принципиально не может быть не то что у амебы, а и у подавляющего большинства людей, не занимающихся наукой профессионально. У амебы свой мир объективных «знаний» -критериев оценки поведенческих актов («гипотез»).

По сути, такое развитие идей Карла Поппера действительно дает нам ключ к построению эпистемологии без субъекта – все акты индивидуального и коллективного «устранения ошибок» представляются уже не как основа, движущая сила развития науки, а как частные локальные реализации, объективизации критериев отбора – идей. То есть следует однозначно различать, с одной стороны, (1) объективное существование знаний и идей, исследование взаимной обусловленности которых и должно быть предметом эпистемологии, и с другой – (2) процесс генерации знаний методом отбора гипотез и теорий, согласно объективным критериям, сформированным в третьем Мире. Или то же самое словами Карла Поппера: «мы должны постоянно учитывать различие между, с одной стороны, проблемами, связанными с нашим личным вкладом в производство научного знания, и, с другой стороны, проблемами, связанными со структурой различных продуктов нашей деятельности, таких, как научные теории или научные аргументы» (Поппер 1983b: 448).

Понятно, что с такой точки зрения на эволюцию знания сама процедура отбора имеет лишь вспомогательное значение, являясь не более чем формой реализации объективного движения идей. Человек (ученый) в этой схеме научного познания выполняет двоякую функцию: он является, с одной стороны, и генератором гипотез, и детектором, фильтрующим их на основе некой априорной идеи-критерия, а с другой – интегратором мира объективных знаний, выделяющим из него (в процессе обучения и изучения проблемы) эти самые идеи-критерии. «…Новые проблемы, – пишет Поппер, – возникают из нашей собственной творческой деятельности, но они не являются преднамеренно созданными нами, они возникают автономно из области новых отношений, появлению которых мы не в состоянии помешать никакими действиями, как бы активно ни стремились сделать это» (Поппер 1983b: 454).

Перефразируя эти обобщения идей Поппера в биологических терминах, можно заключить, что теория эволюции биологических феноменов может и должна быть представлена как теория последовательной смены идей-критериев отбора, в которой организмы и их популяции выступают как познающе-интегрирующие и реализующие субъекты. А естественный отбор и формы его реализации (генетические, онтогенетические, поведенческие механизмы) должны войти в теорию как вариационные методы реализации эволюционного движения. «Случайное движение принимается, если оно согласуется со структурой более высокого уровня, – пишет Поппер, – в противном случае оно отвергается» (Поппер 2000b: 83).