– Вот и я не хочу, чтобы у нас были друг от друга секреты.

– Ты не забывай, я же не только твоя подруга, но еще и любящая и понимающая мать. Так что можешь делиться со мной любыми своими секретами. Что бы там ни было, я всё пойму, – создала для нее правильный настрой, чтобы она не нервничала. А нервничала она сейчас сильно, словно провинилась в чем-то.

Мира обхватила чашку с чаем, согревая свои руки, которые до этого прятала в вытянутых рукавах водолазки.

– Не знаю, с чего бы начать, – говорила она сбивчиво. – Ты же не сильно обидишься на меня, если я скажу, что вчера общалась с папой? Мы вроде как помирились.

Ах, вот оно что…

Ни один мускул не дрогнул на моем лице при упоминании Сергея. А это уже повод для гордости.

– Нет, что ты, дочка. Ты можешь общаться со своим отцом, когда тебе будет угодно. Я не вправе обижаться на тебя.

И Мира выдохнула.

– Фух, просто я переживала за твою реакцию, мало ли. Расстраивать тебя в таком интересном положении мне совсем не хочется.

– Не переживай, – коснулась я ее ладони и мягко сжала, – ты меня ни капли не расстроила. Наоборот, я очень рада, что ты успокоилась и больше не держишь зла на своего отца.

Отчасти я была виновата в том, что Мирослава убежала в тот день из дома с истерикой. Я не фильтровала свои выражения. И Сергей выбрал не тот подход. Не то время. Не то место.

Было бы куда лучше, если мы не были так резки и подготовили нашу дочь к разводу. Это бы нанесло куда меньший урон ее психике.

Но случилось так, как случилось.

Мира была зла на отца. Она даже слышать о нем ничего не желала. Удалила все фотографии с ним. Заблокировала его номер. И заочно возненавидела его любовницу и пока еще нерожденного ребенка.

Как мать я переживала, что ее обида на отца может сильно затянуться, врасти в нее глубоко корнями, и тогда она навсегда вычеркнет его из своей жизни.

Но я рада, что этого не произошло.

– И о чем же вы общались? – спросила я.

– Да так, – пожала Мира плечами. – Мы встретились на университетской парковке. Он предложил подвезти меня до Ромы, ну и я согласилась, – сказала она безрадостно, а потом дополнила: – Папа спрашивал о тебе. Мы всю дорогу говорили о тебе.

Я ощутила болезненный импульс в области солнечного сплетения. Даже дыхание перехватило, но вида я не подала.

– Небось косточки мне перемывали? – усмехнулась я сконфуженно.

А Мира навалилась грудью на край стола и умоляюще воззрилась на меня.

– Мне кажется, это еще не конец. Мам, ну правда. Ничего у вас не конечно еще. Если вы оба постараетесь, то можно всё исправить. Можно жить как прежде.

Такой неожиданный спич дочки вызвал у меня головную боль и сердцебиение. И есть мне резко расхотелось.

– А под «жить как прежде» ты что-то конкретное имеешь в виду? – спросила я с невозмутимым видом, отодвигая от себя тарелку с пирожным.

– Да, мама. Я имею в виду, что вы с папой можете сохранить семью, если приложите для этого усилия. Я всё понимаю, в ваших отношениях возникли трудности, но у кого их не бывает, скажи?

«Спокойствие. Только спокойствие», – мысленно говорила себе.

В напряжении я настолько сильно сжала десертную ложку, что казалось, она погнется в моих руках. А значит, спокойствие мое нарушилось.

И виной тому моя дочь, которая почему-то решила, что плевок в душу и рога на макушке в качестве декоративного украшения – еще не повод для развода.

– Мира, мне бы не хотелось обсуждать с тобой эту тему, но раз ты сама ее начала, то я скажу. Ты путаешь трудности в отношениях с изменами, которые длились на протяжении долгого времени и привели к беременности. Это далеко не одно и то же. Не простая интрижка, а осознанный выбор человека. После такого крайне сложно сохранить семью. Я бы даже сказала, что это невозможно, – с трудом, но я всё же фильтровала свои выражения, лишь бы не быть резкой и снова не обидеть дочь.