У нас две квартиры. Точнее, одна, но из двух. Влад придумал проект, изменил планировку. Теперь у нас есть кабинет и гостиная, целых три спальни, две огромные ванны. Терраса, балкон. Невзирая на всю эту роскошь, я всегда убираюсь сама. Ненавижу, когда посторонние в доме! Раз в год приглашаю компанию окна помыть. В остальном помогают девчонки.

Сперва появляется Сенька. Она любит джинсы, кроссовки. Одеть на неё что-то девичье – задача почти невозможная. Пацанка, манеры в отца! Потому вечно с ним на ножах, хотя любят друг друга безумно.

- Ксю, харе наряжаться! Он всё равно отпросился вчера.

- О ком речь? – машинально роняю.

Сенька, опомнившись, мнётся:

- Да так.

Они вместе учатся. Вместе за партой сидят. И мальчиков в классе хватает…

«Ну, вот! Дождались», - в напряжении думаю я, глядя, как Ксю выплывает из комнаты. На ней шерстяное и скромное платье, но глазки блестят.

- Шапки надели! – командую я у порога. На улице снег. Красота!

- Ну, мааа, - стонет Ксюша. Она уложила волосики в стиле «Мальвина». Боится испортить. А Сеньке не жалко свой хвост.

- Давай, не нервируй меня! – ворошит она Ксюшкины пряди.

- Ах, ты, коза! – та в отместку хватает за хвост.

- Ещё одно слово, и я отключу интернет, - бросаю невинно.

Обе тут же берут себя в руки, шныряют в открытую дверь.

Пока едем, любуюсь природой. Зима восхищает своей белизной. Новый год был бесснежным. Зато в январе навалило сугробов. Я никогда не любила водить! Но пришлось научиться. Девчонок возить и себя.

Помню, какой-то мудак на заре моих «телодвижений», подрезал достаточно жёстко. Но ему было мало меня напугать. Окно отодвинул, просунул небритую харю:

- Чё, на права насосала? – сказал и уехал.

А я? Я была так растеряна, что не сумела ответить ему.

Влад ещё долго меня успокаивал. Пытал, не запомнила я номера? А я ничего не запомнила. Только ухмылку, свирепый насмешливый взгляд. И часы на руке.

- Это потому, что я – блондинка? – изводила себя.

- Потому, что ты – девочка. Моя маленькая и ранимая девочка, - Влад обнимал, как ребёнка. Иногда он, шутя, говорил, что у него целых три с половиной девчонки. И все капризули! Особенно, я.

Доставляю до школы девчонок, сама отправляюсь в салон красоты. Не за тем, чтобы сделать причёску, или обновить маникюр. Просто я там работаю. Это мой маленький бизнес. Где я же сама, в том числе и стригу. Иногда. Ведь сейчас это хобби.

Девочки дружно встречают. И все на рабочих местах. Косметолог Тамила кивает в двери кабинета. Число её грамот недавно пополнилось. Ей разрешили оформить свой бренд. Милкины кремы теперь продаются законно, а я, как шефиня, имею процент.

- Лен, посмотри, какой лак! Ты такой видела? – подзывает восторженным голосом Яна. Она у нас мастер по маникюру. Правда, кроме него приходится делать и педикюр. В том числе и мужчинам. Такие приходят сюда. А это уже определённая степень интимности. Интимнее может быть разве что стрижка. Шевелюры, которая в брюках растёт…

- Зелёный, - киваю, поймав её жест.

- Да какой? Бирюзовый! – кричит из соседнего зала Катюша.

Парикмахеров шесть, и они регулярно сменяют друг друга. Горячее время – декабрь, миновало. И следующий всплеск ожидается к женскому дню. А значит, у нас есть свободное время посплетничать, позаниматься чем зря. Пока не появится редкий клиент.

- Вообще-то коричневый, - хмурится Ирма, и ловит на лезвие солнечный свет. Ножницы Ирмы – легенда. Она управляется ими лучше, чем пальцами. В обычное время то чашки роняет, то режет себе что-нибудь.

- Ну, вы дальтоники, конечно, - сокрушается Яна, - Ведь это же хаки.

- Это ж Бубль Гумм! – усмехается Ирма. Как в мультике.