– Что я должен делать? – спросил я, резко взглянув на врача. Давая ему понять, что поверил и не собираюсь спорить с вещами, в которых нихрена не разбираюсь.

Он вздохнул, будто мои слова принесли ему облегчение.

– В первую очередь это здоровая, спокойная обстановка в доме. Дайте ей больше пространства, если так будет проще этому следовать, – предложил хозяин кабинета. – Я не прошу вас совсем избегать пересечений – это тоже не выход. Но если они случаются, то непременно должен быть положительными!

– Я понял, – угрюмо отозвался я, поднимаясь с кресла. – Что-то еще?

– Нет... Для начала этого достаточно. И поймите, Адам Салихович, я не пытаюсь вам указывать, что делать. Я хочу помочь! Как лечащий врач Мариям, я заинтересован в ее скорейшем выздоровлении и делаю все для этого, но… кое-что не зависит от меня. – Он шагнул ко мне и протянул руку. – Ей нужна ваша помощь.

Помедлив мгновение, я пожал ее в ответ и успокоил врача:

– Я вас услышал.

Из кабинета выходил со скользким чувством, будто меня отчитала как щенка. Причем по делу. Не стоило отрицать – слова Маратовича возымели эффект, но пока я не особо представлял, с чего именно должен начать работу над ошибками.

Размышления резко отошли на второй план, когда мой взгляд не нашел знакомую фигурку на диване возле кабинета. Очень скоро я понял, что Мариям вообще в коридоре нет! И ее одежды тоже. Только сумка и осталась одиноко валяться рядом с диванным подлокотником.

Мариям

Холод обжигал легкие от частого дыхания. Мой шаг не был быстрым, но из-за желания скрыться от внимания водителя, который курил возле машины, я была так напряжена, что сердце выпрыгивало из груди. Мужчина стоял спиной, пока я удалялась от здания клиники, но ведь в любой момент мог оглянуться!

Наконец меня укрыли стены соседнего дома, и тело окрылило чувство облегчения. Я ускорилась, перешла чуть ли не на бег и начала без разбора петлять между домами. На пути попадались люди, в лица которых я невольно вглядывалась, словно могла увидеть знакомое или кто-то мог подсказать мне дорогу. Дорогу…

Настал момент, когда я заставила себя остановиться и осознала, что при мне совершенно ничего нет. Ни телефона, ни маминого номера, ни хоть сколько-нибудь денег! О том, чтобы вернуться назад и мысли быть не могло, но паника не заставила себя ждать и привела меня в ступор. Я растерянно огляделась в незнакомой местности с чувством полной дезориентации.

И что дальше Мариям?

Для долгой прогулки ты не одета, темнеет сейчас рано, и у тебя нет совершенно никакого плана!

Некоторое время я беспомощно топталась возле длинного павильона с магазинными вывесками. В какой-то момент что-то холодное коснулось носа, и я невольно подняла глаза к небу, закрытому плотными белыми облаками. Пошел снег. Я достала ладонь, поймала пару снежинок и, наблюдая, как они тают, отметила, как тают внутри лишние эмоции.

Страшные минуты отчаяния, вдруг сменились мелькнувшей надеждой. Я представила себе страницу блокнота, где писала номер Адины и поняла, что помню его! Да, кажется, помню…

Улица не была людной, но первая попавшаяся женщина позволила мне воспользоваться ее телефонам. К мужчинам я побоялась подходить…

Дрожащими от волнения пальцами набирая номер, я совершенно не думала, что он окажется не верным. Ответила какая-то молодая девушка, и она уверила, что я ошиблась. Но как? Неужели цифры перепутала!

Я сделала еще две попытки, но обе они оказались неудачными. Пришлось отдать телефон женщине и поддаться плохим мыслям.

Господи, что же мне делать? Куда идти?.. Я должна придумать. Непременно должна!