К бабушке Маше мы ходили почти каждый день. Она припасет что-нибудь для внуков. Мой старший брат был на два года меня старше, он любил горох. И вот прибежит к бабке, а был он еще более энергичный, чем я, и физически сильнее, и говорит:

– Бабушка, горох варила?

Она говорит:

– Да, конечно, варила.

Достанет чугун с распаренным горохом, а горох такой, если его долго томить в печке, получается мягкий и вкусный. И вот он уплетает этот горох, гороховую кашу. Это была заурядная крестьянская еда. А сейчас говорят, это очень полезно кушать, бобовые.

К соседям бабушки приезжал молодой, стройный, красивый парень, одетый с иголочки. Брюки у него английские, кофейного цвета, ботинки коричневые кожаные, рубашка шелковая. Ходит всегда приветливый, уважительный: «Здравствуйте, бабушка Маша!», и со всеми раскланивается.

И я думал, как вырасту, тоже буду таким как он, а говорили, что он бандит, но это меня не смущало.

Однажды утром в деревне такой шум. Что случилось? Оцеплена вся деревня милицией, приехала конная милиция. Частушка есть такая «Из-за леса выезжает конная милиция, становитесь, девки в ряд, будет репетиция». И начали они обыскивать, по всем дворам ходят милиционеры: «Где он?», туда-сюда, и дом соседний обыскали. Нигде нет его, все обыскали.

Командир говорит:

– Все, по коням, поехали, нет его тут.

А этот, которого искали, спрятался над слуховом окном, услышал он все. Был там у него тайник.

– По коням!

Уезжают, и высунулся он посмотреть. А один красноармеец задержался, увидел его и кричит:

– Вон он, вон.

Ну, его выволокли оттуда, конечно. Руки ему связали, и за веревку взял, и повели. Мать рыдает, бросилась к нему:

– Ой, да как же, за что вы его берете? Он же такой хороший парень, замечательный!

А командир говорит:

– Не плачь, мать, сын у тебя бандит.

И вот этот ее сынок действительно был в банде, и они грабили поезда, убивали людей. С виду такой приветливый, культурный человек. Бандит. Я маленький был, думал, как говорится, вырасту, бандитом буду. Я не знал, чем они занимались, может быть бабушка обрисовала, что он такой хороший человек, не знаю. Но на суде было выяснено, что эта банда, много что натворили, в лесничестве убили 18 человек…

В общем, это времена после гражданской войны, НЭПа. Были зеленые всякие и не поймешь, какие. У меня бабушка Маша была членом трех или пяти партий. Приезжает какой-нибудь представитель трудовой партии и партии эсеров, потом еще какие-то партии, народники, трудовики. Митинг проведут, и всю деревню записывают в свою партию. И получалось, что она была чуть ли не в трех-четырех партиях одновременно.

В общем, такое было, примерно, как сейчас, сколько хочешь партий. Что за партии? Они же должны какие-то классы, общественные слои представлять, не просто быть партией любителей кошек или собак, или еще что-нибудь. Политические партии борются же власть. Ну, это другая статья, мы еще, может быть, вернемся к этому, и поговорим на эту тему.

И вот наша бабушка работала в колхозном огороде. Они выращивали огурцы, капусту, свеклу, морковь, немного помидоров. Помидоры вообще не считались овощами в России. Даже в Париже вначале-то ели у картошки – вот эти верхние ягоды, а не клубни. А про помидоры говорили: «Это дьявольское яблоко».

В пойме реки Листвянки, заливной луг. В половодье огород тоже заливался, после схода воды оставался плодородный ил, да и навоз туда возили каждый год. Земля была как пух, и росло все, а бригада женщин, в основном старушки, занимались огородничеством, имели в этом деле большой опыт.

Наша бабушка идет с огорода, если встретится ей внучок, а ты уже бежишь ей навстречу. У нее юбки широкие были, подвязанные вязаным шнурком, вроде поясом, и в складках образовался карман, и она из кармана из этого достает огурец: «На тебе огурчик». А он такой теплый, сочный, ну, просто не огурец, а мед. Ну, потому что есть нечего было, тебе и огурец будет медом казаться.