– Ты, баклан, иди-ка сюда. Ты что, подглядываешь?

– Да нет, я не подглядываю.

– А, ты, значит, нас не уважаешь, на нас смотреть не хочешь, рыло воротишь, – и в любом случае дадут тебе по морде.

И это элементарное приставание такое, как говорится. Или там пацан какой прилепится, скажет что-нибудь, ты говоришь: «Иди отсюда». Тут выходят из-за угла здоровые ребята, двое-трое, говорят: «Ну, что ты маленьких обижаешь? Хочешь по морде получить?» «Да ладно…» Ну, дадут тебе пинка, а то и могу в рожу заехать.

На танцы я ходил несколько раз, а потом меня отвратило, потому что, во-первых, стоишь, девушка, которая тебе нравится, с девочкой какой-нибудь разговаривает. Ты думаешь: «Сейчас я приглашу ее, а вдруг она скажет: «А я танцевать с тобой не буду» – и все, и тебе будет плевок в душу. Думаю: «Зачем мне это надо? А, может, она тоже хочет, чтобы я с ней потанцевал, кто ее знает?» А там какая-нибудь симпатичная девчонка, выделяющаяся, ты к ней подъехал, допустим: «Можно вас пригласить?» Она: «Да, пожалуйста, давайте потанцуем». Значит, танцуем, а потом после танцев тебя встретят двое-трое, скажут:

– Ты что, это же наша девушка, а ты что к ней клеишься? Ты больше так не делай, а то мы тебе ребра подогнем.

И вот думаю: «Зачем мне ходить на эти танцы, чтобы тебя изуродывали?»

И я начал учиться, и при этом прикинул, что на третьем курсе техникума, мне год отсрочки от армии дадут, а потом, как только закончу, заберут в армию. И я думаю: «Ну, ладно, техникум кончу, а после армии три года потеряю».

Мне сосед говорит:

– А что ты волнуешься? Ты даже можешь геологом не работать. После армии пойдешь в военное училище и будешь военным, как ты хотел.

Раньше уважение было, к военным, государство тебя обеспечивает, форма, женюсь. Женюсь-то, я и не думал об этом: женюсь – не женюсь, это меня как-то не волновало. А вот пристроиться к какому-то котлу – это было более интересное занятие.

И я учился всем наукам, которые нам положено знать: геология, палеонтология и многое другое, и постепенно моя специальность начала нравиться.

После первого курса была геодезическая практика: полигон разбивали, теодолитом углы мерили, расстояние – строили планы и чертили карты. А осенью меня вызывают к директору, и он говорит:

– Ну, вот геодезист приехал. Вот с той стороны железной дороги нам выделили участок под техникум, и мы будем там строить здание, а то совсем у нас тут здесь мало места.

Даже как мы в тесноте такой учились-то? Комнаты были все-таки маленькие, но и группы небольшие. Ну, вот:

– Мы тебе поручаем ответственное задание: будешь у этого геодезиста записатором.

А я еще не знал, что такое записатор, какая такая должность. Ну, вроде так «шестеркой» при нем, помощником, я так понял. Ну, и вот утром, значит:

– Приходи на место работы к 9 часам.

Я – все, как штык в 9 часов на участке. Геодезист пришел с прибором, у специалистов он инструмент называется: значит, ящик, тренога, рейка с делениями. Я-то геодезию эту изучал, все знаю, за барином (так мне он казался) ящик таскаю, треногу и рейку. Рейку поставим на угол полигона, он в теодолит посмотрит, по дальномеру определит расстояние, потом расстояние еще, правда, все перемерили, мерной лентой, стальной лентой.

И он все это записывает, углы, круг, взгляд назад, взгляд вперед, круг слева, круг справа – все, как положено – опытный, лысый такой геодезист. И мы разбили все: квадраты всякие разные, внутренние и внешние, фундамент, все разложили. Когда основные вешки расставили, я сидел на ящике, он мне диктовал замеры, я записывал в журнал.

Сейчас-то как? Ох, как шагнула техника – вообще. Как-то иду я смотрю, геодезисты с теодолитом работают, подошел и говорю: