Итак убейте всех детей мужеского пола, и всех женщин, познавших мужа на мужеском ложе, убейте;

А всех детей женского пола, которые не познали мужеского ложа, оставьте в живых для себя»[57].

То же самое повторяется и после победы над Сигоном, царем Есевонским.

«И взяли в то время все города его, и предали заклятию все города, и мужчин, и женщин, и детей, не оставили никого в живых»[58].

Приведенные выше выдержки показывают, что в ветхозаветные времена уже складывается мораль закрытого общества, которая безжалостна к членам других сообществ, но и внутри своего сообщества нравы достаточно жестокие. Ибо заповеди Моисея гласят: «Почитай отца твоего и матерь твою, не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не лжесвидетельствуй против ближнего твоего, не желай жены, дома, поля, раба, скота, что есть у ближнего твоего».

Таким образом, мы видим, что к моменту формирования христианства как мировой религии общественная мораль уже оформилась в системе табу, обычаев и моральных требований. Это мораль отдельных социальных групп и этносов – закрытая мораль. Ее требования распространяются только на свою группу, освобождая индивида от необходимости их соблюдения по отношению к членам других групп, родов, племен, этносов. Это жесткая мораль, в которой превалируют запреты, сдерживающие природу человека и природное зло его поведения. Религия, как мы увидим в дальнейшем, усиливает эти запреты.

Необходимо подчеркнуть, что уже в этот период мораль принадлежит обществу и противостоит индивиду И если на неандертальце заканчивается развитие природного интеллекта, и далее, начиная с кроманьонца, развитие человека осуществляется благодаря социальному интеллекту, в недрах которого функционирует природный интеллект, то мы можем отметить: практически параллельно формируется социальная мораль, выступающая как обобщение индивидуального поведения, но присущая обществу как коллективному субъекту. Индивид присваивает общественную мораль, но это присвоение может происходить на уровне знаний, и тогда мы сталкиваемся с нравственной ненадежностью человека. Но требования морали, будучи общественно значимыми, могут стать и личностно значимыми. И тогда мы будем иметь дело с нравственной личностью, характеризующейся симптомокомплексом нравственных качеств.

Констатация изначального зла в человеке имеет огромное прикладное значение для современной педагогики, формирования теории воспитания. Необходимо отметить, что в настоящее время отечественная педагогика такой теорией не располагает. Педагоги европейского средневековья такую теорию имели – в ее роли выступало христианское учение, согласно которому от рождения ребенок несет в себе образ Божий. В этом случае задачей воспитания было создание условий для проявления этого образа; содержанием воспитания – христианское учение о религиозной морали. Педагогика должна была обладать методом, используя который на основе содержания образования, его истолкования и разъяснения, педагог учил ученика жить во Христе. Средневековая педагогика была ориентирована на воспитание верой, на спасение души через ее нравственное формирование, на безгрешность человека перед лицом Господа[59]. Средневековая педагогика имела свой предмет и метод.

Признание изначального зла в человеке и добра как отражения общественной морали ставит перед педагогикой вполне конкретную задачу: воспитание нравственной личности через механизм придания общественно значимой морали личностного смысла. Может ли современная педагогика разрешить эту задачу? Не является ли нравственная неустойчивость граждан следствием неразрешенности отмеченной выше задачи? Мы не беремся сейчас давать ответы на поставленные вопросы. Ясно только одно, что при таком подходе педагогика обретет свою теорию, предмет и метод.