Народом этим правил юный принц по имени Адольф, от рождения столь учтивый и умный, что трудно было поверить, будто в таком грубом и диком краю мог родиться владыка столь совершенный. Ему еще не было и двадцати лет, когда он выстоял в ожесточенной войне с московитами, показав чудеса храбрости и снискав всеобщее восхищение. Когда армия его отдыхала, сам он не ложился, а отправлялся на опасную медвежью охоту.

Все это настолько прекрасно, что когда появились первые русские переводы (это были те самые лубочные книжки для простонародья), Россию в них заменили на Лапландию. Из чисто маркетинговых соображений – местным тяжело было бы продавать всю эту залипуху про круглогодичный лед и белых медведей.

Книжка так и называлась – "История о принце Одолфе Лампладïискомъ и Острове вѣчнаго весѣлия".

Что? Как русский князь Адольф мог воевать с московитами?

А, это очень интересный вопрос. Дело в том, что именно в те годы поляки активно продвигали в Европе свою любимую концепцию, впервые изложенную паном Меховским в его "Трактате о двух Сарматиях".

Мол, настоящие русские живут только в юго-западных русских землях – тех, что под Польшей и Литвой. А те, что на северо-востоке и независимые – то не русские. То московиты, поддельная помесь татар и финно-угров, укравшие имя Руси. Они вообще дрянь народец, слова доброго не стоят, не водитесь с ними.

Сегодня эту концепцию опять достали из чулана и окормляют украинскую паству байками про не братскую "Мокшу".

Все, больше не отвлекаюсь, а то я никогда не закончу.

После того, как в 1690-м наша героиня прорвала блокаду – начался настоящий бум сказок. Сразу же подтянулся академик Шарль Перро, который в 1695 году презентует рукопись пяти сказок племяннице Людовика XIV, Елизавете-Шарлотте Орлеанской. Его племянница Мари-Жанна Леритье де Виландон включает три сказки в свой сборник «Смешанные произведения». На следующий год, в 1696-м Катрин Бернар вставляет две сказки в свой роман «Инесса Кордовская», а журнал «Меркюр Галан» печатает «Спящую красавицу».

Легко заметить, что сразу наметились два лидера нового жанра – мадам д’Онуа и мсье Перро.

Решительное сражение состоялось в 1697 году, когда Шарль Перро печатает свой великий сборник "Сказки матушки Гусыни". Баронесса отвечает 4-томником (!) «Волшебных сказок», кроме того, выходит двухтомник «Сказки сказок» Шарлотты Розы Комон де ла Форс.

Правда, после "Матушки Гусыни" академик сошел с дистанции, а баронесса, чтобы закрепить успех, в 1698 году выпускает еще 4 тома под названием «Новые сказки, или Модные феи». Вот титульный лист одного из них:

Надо сказать, Мари-Катрин д’Онуа очень ревниво относилась к славе сказок Шарля Перро и всячески оберегала свой титул "первой сказочницы Франции".

Но если в XVII—XVIII веках сказки мадам д’Онуа были на слуху, постоянно переиздавались и реально не уступали в популярности творениям Шарля Перро, то затем слава померкла и, начиная с XIX века мадам д’Онуа совсем потерялась в тени великого француза. Дело доходило до того, что двумя-тремя ее сказками "добивали" сборники Перро до нужного объема.

Слава богу, она до такого позора не дожила – Мари-Катрин Ле Жюмель де Барневиль, баронесса д’Онуа скончалась в собственном доме в предместье Сен-Жермен в возрасте 52 лет, пережив своего соперника на два года.

Но, к моей радости, эта история все-таки сумела счастливо завершиться.

В двадцать первом веке о мадам д’Онуа неожиданно вспомнили, и сегодня ее наследие активно изучают, книги переиздают, и статуса классика французской литературы ее уже вряд ли что лишит.

Посмертная слава – самая дорогая для писателя слава, потому что