Кони вскачь…
Ветер в гривах…
В ветре – плач…
«Десять километров высоты…»
Борт самолёта Львов – Горький
Десять километров высоты,
Подо мною гряды облаков…
Я лечу, лечу к тебе, а ты
Так же бесконечно далеко.
И напрасно тыщу восемьсот
Вёрст промчится лёгкий самолётик —
Не достигнуть мне твоих высот,
Не догнать тебя в твоём полёте.
И в конце далёкого пути
Ни на шаг к тебе не стану ближе…
Не спеши, мой самолётик, опусти
Стрелы крыл своих серебряных пониже.
Что напрасно звать тебя, кричать,
Если ты в ответ всегда молчала…
Может быть, придёшь меня встречать?
Может быть, начнём с тобой сначала?
29.8.87
Деревня
2.10.87 – 17.10.87
1
Уеду в деревню глухую
От всех своих бед и забот,
Уныло запью, затоскую,
Повешусь на створе ворот.
А может быть, и не повешусь,
А сопли утру рукавом,
Похмелье сгоню и утешусь
Табачным синюшным дымком.
И дальше, презрев все невзгоды,
Устрою нехитрый свой быт
И так проживу тихо годы,
Людьми и Всевышним забыт.
И жизнь пробежит незаметно,
Как будто меж пальцев вода,
Берёзкою тихою, светлой
Окончится дней череда.
Уеду, уеду, уеду! —
Твержу я в стотысячный раз —
В субботу, в четверг, даже в среду,
А лучше – уж прямо сейчас.
Вот только лишь надо собраться,
Привычно вещички сложить,
Лишь только решиться, подняться
И… жизни остаток дожить.
Уеду, уеду, уеду,
Загину в треклятой глуши,
Покоя хочу напоследок,
Покоя усталой души.
Дошёл до предела, до точки!
Да толку что в стонах моих?
Растут две берёзки – две дочки,
Куда же я денусь от них?
Вот так и живу.
Ну так что же?
Чего уж о чём-то тужить,
Надеждою сердце тревожа,
Осталось одно лишь – дожить…
2
Размышления без эмоций
Жизнь непутёвая, поганая, пустая,
На кой же чёрт ты мне была дана?
И в чём твой смысл?
Прошедшее листая,
Ни в чём не вижу я разумного зерна.
Мне сорок лет. Мне многое знакомо.
Но не нашёл ни в чём я свой удел.
Нет ни в работе радости, ни дома,
И нет забвения в потоке скучных дел.
Ни вижу смысла я ни в жизни праздной,
Ни в суете забот, пустых тревог,
Не проще ль выстрелом или верёвкой грязной
Единым махом подвести итог?
Да, жизнь банальна, пошла, и не диво,
Что каждый день встаёшь не с той ноги.
И всё же гадко, мерзко, некрасиво
По комнате размазывать мозги.
Есть много способов изящней, чище, проще,
Без лужи крови, выпученных глаз,
И, если ставишь свой последний росчерк,
Не порть идеи в свой предсмертный час.
Я знаю, что порой душевный праздник
Вот так вот плюнуть обывателю в лицо,
Но обывателю – что почести, что казни,
Лишь было б зрелище ему, в конце концов.
И даже эта мысль не будоражит
Моей души, мучительно пустой.
Сижу, как пень горелый, принаряжен
Чужой опавшей жёлтою листвой.
Я не играю сам с собою в прятки —
Каков ни есть, но всё-таки живой.
Наверно потому, что всё в порядке
С моею глупою седою головой.
И потому живу, как все на свете,
И даже в меру пью порой вино,
Курить бы бросить – это вредно детям,
И лишь с тоской смотрю в своё окно…
3
Ночей не спать – как это мне привычно —
И в одиночестве курить, писать стихи…
Всё в этом мире буднично, обычно,
Дни так похожи все, а ночи так глухи.
Вот пол-луны взошло над тёмным лесом —
В народе просто «месяц» говорят…
Деревня спит… А я какого беса
Брожу по улице который час подряд?
О чём-то думаю, а может быть, мечтаю…
О чём? Не знаю. Тает думы след.
То годы складываю, то их вычитаю,
А в результате те же сорок лет.
Давно приехала из города Алёна,
В их доме свет погас уже давно…
А я, беспутный, ветреный гулёна,
Смотрю в распахнутое звёздное окно.
Считаю вёсны, осени, метели —
Не проще ль было б звёзды сосчитать?
А я средь этой грустной канители
О чём-то смею думать и мечтать.
Виной тому, наверно, месяц шалый,
Тревожит душу серебристый свет…