В мельтешении – обрывки ярких снов,
Что Богам «под фимиамом» снятся,
И снимая с тайных снов, покров,
Хочется, и плакать и смеяться.
Боги посылают нам Любовь,
Но и Ненависть с небес к нам тоже льётся,
Когда Боги, курят фимиам,
Нам живущим, сильно достаётся.
Их фантазии блуждают среди нас,
Разум наш, в тисках сжимая крепко,
Развлекается Божественный Парнас,
Хорошо, что курят Боги, редко.
«В ярком пурпуре небо, кайма облаков…»
В ярком пурпуре небо, кайма облаков,
Шелест трав ароматных и трель соловьиная,
Вечер нежный и шепот, чуть слышный ветров,
Песня дивная.
Среди трав росяных, на духмяном лугу,
Что граничит с темнеющим бархатом неба,
Отыщу я тропинку и в детство сбегу,
Прямо в небыль.
Циферблат моей жизни, как замкнутый круг,
Как тюрьма, что за годы привычною стала —
Я покину, нырнув в заколдованный луг,
Без конца и начала.
Тенета паутинные, как ловцы снов,
Ловят солнца лучи, в ярких красках заката.
Я срываю с себя, взрослой жизни покров,
Как оплату.
Против стрелки часов, назад в детство своё,
Босиком я бегу заповедной тропою,
Оставляя осколки разбитых часов,
За спиною.
«Вчера шёл дождь…»
Вчера шёл дождь,
Не зная, что меня ты ждёшь,
Он смыл следы, что я оставил на дороге,
Что привели бы к твоему порогу.
Меня.
Вчера шёл дождь,
И ветра, чуть назойливый скулёж,
Из-за разбитой рамы раздавался,
А я, в который раз с мечтой прощался.
Проклятый дождь.
Он шёл вчера,
И бесновались флюгера,
А капли дождевые – как слезами,
Выплёскивались на листы словами.
Вплоть до утра.
А утром выпал снег,
Из под заплаканных, от слёз опухших век,
Ты в тишине смотрела на дорогу,
Не приведёт ли к твоему порогу,
снег меня…
Но у меня дожди.
Ты подожди ещё немного, подожди,
Сквозь дождевые стены я пробьюсь,
И на пороге снежном появлюсь.
Чтоб быть с тобою…
Навсегда.
«Вы пейте барышня, пейте…»
Вы пейте барышня, пейте,
Сегодня не грех и напиться,
Да, бывают такие моменты,
Когда хочется утопиться.
Нырнуть с головою в бутылку,
Пусть даже с дешёвым виски,
Вы пейте барышня, пейте,
Ведь путь предстоит не близкий.
Начнёте со слов «За что же?»,
А закончите тяжким похмельем,
Вот только, увы, не поможет,
Лечить своё сердце хмелем.
Не поможет портвейн янтарный,
И шампанское не поможет,
А хотите, напейтесь слезами,
Расскажите о том, что гложет.
И быть может, Вам полегчает,
И желанье напиться, сгинет,
Вы пейте барышня, пейте,
А то чай Ваш, совсем остынет…
«Я ведь очень тебя люблю…»
Я ведь очень тебя люблю,
Но любовь эта, с привкусом боли,
Когда губы зубами травлю,
Так, что чувствуешь привкус крови.
Да, мне есть что сказать, но молчу,
Зная, что ты в ответ взорвёшься,
За молчанье я болью плачу,
Я рыдаю, ты громко смеёшься.
Я живу с острым чувством вины,
Знаю, что без вины виновата,
И в тисках перманентной войны,
Размышляю, достойна ли плата.
И неважно кто прав, а кто нет,
Нам друг друга уже не исправить,
Ты прагматик, я тихий эстет,
Не отнять, этих черт не убавить.
Я могла бы сказать, но молчу,
Что любовь моя, с привкусом боли,
я люблю тебя, очень люблю,
Но я быть не хочу тобою.
«Случайно заглянув на огонёк…»
Случайно заглянув на огонёк,
В моей вселенной Вы недолго были.
У Вас свои пути. Вам невдомёк,
Как много не узнали, упустили.
Вы заглянули мимоходом и ушли,
Я так и не узнала имя Ваше.
Ни слова не сказав, мосты сожгли,
Ведь Вы умнее, опытней и старше.
Случайно посетили, просто так.
Ушли, но так назад и не вернулись.
Для вас визит на миг – такой пустяк,
И боль моя Вас так и не коснулась.
В свой мир, как в одеяло завернусь,
Закрывшись ото всех, и помечтаю,
Что в Вашем сердце поселилась грусть —
И Вы вернётесь… Я об этом знаю.
Татьяна Ефимова. «Овраг». Бумага. Гелевая ручка.
Татьяна Ефимова. «Сосны». Бумага. Гелевая ручка.