Вопрос о том, откуда мы знаем то, что знаем, и верим в то, во что верим, делается совсем уж головоломным, стоит обратиться к более свежей теории гравитации. В начале ХХ века Альберт Эйнштейн предложил теорию гравитации как искривления пространства-времени. Яблоко не притягивается к земле. Оно лишь следует по пути наименьшего сопротивления, и путь этот обусловлен структурой самого пространства. Массивные объекты, подобные Земле, создают определенные искривления пространства-времени, и эти искривления направляют предметы, такие как «падающие» яблоки, «вниз». Для физиков гравитация искривленного пространства – неявный объект знания, постигаемый посредством умозаключений. Некоторые представители широкой публики, ознакомившиеся с теорией искривленного пространства, готовы принять это объяснение, опираясь на доверие к авторитету Эйнштейна – самого известного гения ХХ века. «У него прекрасный послужной список, – рассудят они. – Наверное, его теориям, как бы странно они ни звучали, можно верить. Кроме того, многие другие ученые их тоже подтвердили». Некоторые из нас придерживаются классических ньютоновских взглядов, они всем хорошо известны уже не одно столетие. Но когда мы поскальзываемся в ду́ше, нам наплевать на Ньютона с Эйнштейном. Мы падаем. А глядя на то, как олимпийские тяжелоатлеты корчат гримасы и пыхтят под штангами, или когда мы сами пытаемся поднять что-то тяжелое, любой из нас, даже физик, чувствует тяжесть предмета, а не гравитационное поле. Такова сила привычки.

Итак, говоря о падающем яблоке, что мы назовем общепринятым мнением или здравым смыслом: точку зрения Ньютона, Эйнштейна илипривычные убеждения? Если бы научные теории не вели к новым возможностям и изобретениям, таким как полет человека на Луну, к теориям гравитации можно было бы относиться как к сказкам или досужим рассуждениям. Никто до сих пор не видел гравитацию, и она остается, подобно небесному раю или перерождению, скрытым объектом знания. Так же, как с раем или перерождением, может оказаться, что гравитация как таковая для нас непознаваема или же вовсе не существует.

В эпоху Возрождения Западной цивилизации неявное знание можно было черпать из разных источников. Астрологи утверждали, что способны узнавать будущее по звездам. Древние обычаи указывали наилучшее время для посева злаков. Но Библия была основным текстом, к которому обращались в поиске скрытого знания – ответов на великие метафизические вопросы. В этом собрании историй, записанных или переданных со слов иудейских пророков, Иисуса и апостолов, которые утверждали, что вдохновлены Богом, предложено объяснение природы и происхождения Вселенной, а также места людей в ней. Для обычного христианина слово Бога обладало наивысшим авторитетом. Это убеждение было настолько сильным и широко распространенным, что те, кто сомневался в нем, могли предстать перед инквизицией, где их ожидали отлучение от церкви, тюрьма, пытки или казнь.

Однако с XV до середины XVII века свежие идеи, пришедшие с арабского Востока, и вновь открытые греческие воззрения шаг за шагом преобразовали все стороны европейской культуры, не исключая и религию. Философия и искусство устремились к новым, более светским горизонтам. Поскольку на смену монастырям как центрам обучения пришли университеты, образование также постепенно отделилось от церкви. Коммерция вытеснила феодализм, были открыты новые континенты, города-государства и нации обрели власть, в то время как средневековые теократии и монархии свое влияние утрачивали. Даже идеи, бросающие вызов Библии, стали понемногу проникать в умы. Но самым важным детищем европейского Возрождения оказалась наука.